Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени

Он пересек зал и встал в очередь: похоже, именно так следовало себя вести, чтобы поесть. Затем он посмотрел на прозрачное меню (странное: подсвеченное с задней стороны – непонятно зачем), потому что все в очереди так делали. Он прочел перечень предлагаемых блюд, но единственными словами, которые были ему понятны, оказались «кофе», «чай» и «молоко». Он понятия не имел, что именно стоит купить, – и потому стал слушать, как именно стоящие перед ним клиенты заказывают себе трапезу. Услышав пять таких диалогов, он медленно кивнул, но при этом нахмурился. Да, говорили определенно по-английски, но идиомы были совершенно загадочные. Что за «двойной безо всего»?

Когда его очередь подошла, он уже выучил предыдущие заказы и даже правильно выполнил ритуал по получению трех салфеток и соломинки, которые засунул в карман своего неопрятного плаща.

– Да, сэр, что желаете? – спросила улыбающаяся подавальщица, одетая в бело-зеленый полосатый костюм.

Ее одежда выглядела слишком яркой и блестящей, чтобы это могли быть шерсть или даже хлопок. Он предположил, что это какое-то другое волокно, возможно, производное от той же глянцевой субстанции, которая покрывала столы и стулья. Ему снова пришлось себя сдерживать, чтобы не протянуть руку и не пощупать ткань.

– Я бы хотел Бигмак и фрайз, – неуверенно проговорил он.

– Пить что-то будете?

– Чай, пожалуйста.

– Здесь или с собой?

– Здесь.

Он заплатил купюрой в двадцать долларов, смиренно принял сдачу и еду, а потом сбежал в дальний угол зала, названного «Логовом пиратов». Он взял кусок картошки и кивнул, узнавая блюдо. Это явно чипсы, а «фрайз» – американское название. Однако потом он откусил кусочек и обнаружил, что вкусом «фрайз» похожи на недопеченное тесто. Это явно была не картошка фри. Он предположил, что только что съел ломтик белкового продукта, возможно, изготовленного из травяных семян. Он отпил глоток чая: жиденького по британским меркам, но тем не менее теплого и бодрящего. Пакетик заварки он счел остроумным приспособлением – больше не придется выковыривать листки улуна из зубов в самые неподходящие моменты.

На стуле рядом с ним оказалась газета «Сан-Франциско Кроникл». Он взял ее, набил в рот «фрайз» и просмотрел колонку некоего Герба Каена, утверждавшую, что рестораны в Сан-Франциско гораздо лучше, чем в Модесто. Он покачал головой, отшвырнул газету и с ужасом проворчал:

– Господи, что они сделали с английским языком?

Эйч Джи вынул из коробки Бигмак, успев прийти к выводу, что пенопласт – это прорезиненная бумага, рассчитанная на то, чтобы выдерживать капризы погоды. Возможно, современные писатели используют листы такой бумаги, чтобы обеспечить своим произведениям сохранность для потомков. Затем он развернул сэндвич и рассмотрел его. Аромат показался ему чрезмерным, но момент для критической оценки был неподходящим. Он умирал от голода. Он откусил кусок, энергично его пережевал – и округлил глаза.

– М-м!

Он с аппетитом откусил еще. Бигмак оказался чудесным. Кажется, он в жизни ничего вкуснее не пробовал.

Он съел все до крошки и уже собрался вернуться, чтобы приобрести еще один, когда почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Повернувшись, он увидел маленького мальчика, который пытался осмыслить его старомодную одежду и свисающие вниз пышные усы.

– Вы в рекламе, что ли?

* * *

К тому моменту, когда Эйч Джи отыскал приличный магазин одежды, он уже свыкся с дорожным движением – и был удивлен тем, что, похоже, передвигался быстрее машин. Хотя его слух все еще не приспособился к уровню шума в центре города, ему казалось, что от странной ночи в парке его отделяют световые годы. Кроме того, в городе кое-где сохранились старые здания, похожие на Лондон девятнадцатого века. Их серые каменные фасады успокаивали его, тогда как зеркальные стены более новых строений порождали беспокойство. Но он уже утолил голод пищей 1979 года – и как только фигуру его облечет современная мода, ему будет не о чем беспокоиться… за исключением Лесли Джона Стивенсона.

Он зашел в одежную лавку и терпеливо вынес изумление продавца, который был потрясен его плотным твидовым костюмом (порванным и испачканным) с пиджаком на четырех пуговицах, жилетом в тон, белой рубашкой и желтым шелковым галстуком.

– Такое сейчас носят в Лондоне?

– Я уехал довольно давно.

Для начала продавец предложил ему линялые джинсы без заниженного пояса, приталенную рубашку с рюшами и шапку с козырьком. Но стоило Уэллсу выяснить, что некоторые мужчины действительно по-прежнему носят костюмы и галстуки, переубедить его стало невозможно. Он выбрал готовый коричневый костюм с жилеткой, бежевую рубашку, терракотовый галстук и темно-коричневые полуботинки. Продавца его безупречный вкус впечатлил.