Эра негодяев

Старший советник Молнар был разведен. И интерес к загадочной фрау Шуман, в срочном порядке откомандированной к ним в управление прямо из Берлина, подогревался в нем отнюдь не служебным рвением. Хотя вряд ли она окажется симпатичной… Эти немки — такие жуткие уродины! Не мудрено, немцы лет триста подряд сжигали своих красивых женщин, будучи убежденными в том, что те ведьмы — вот генофонд и повывели. Остались одни крокодилы. Да еще эта их мода не краситься, не ухаживать за волосами, одеваться черт знает как! Феминизм, равноправие полов. Глупость какая! Господь Бог зря, что ли, разделил человечество на две половины? Шутки ради? Это нынешнее стремление феминисток опротестовать замысел Господень ничего, кроме глухого раздражения, у советника Молнара не вызывало.

И что за спешка? Прямо нам завтра грозит украинское вторжение! Или обнаружена сеть приднестровских шпионов! Смешно… Откровенно говоря, у инспектора были весьма серьезные сомнения в необходимости существования их Службы, а уж неверие в ее эффективность — более чем серьезное. Да и то сказать — тех профессионалов, что ловили западных шпионов во времена Варшавского договора, выгнали — по политическим соображениям. Набрали выпускников европейских университетов, не гнушались приглашать на службу бывших политэмигрантов, ни черта не смыслящих в оперативной деятельности — лишь бы те не были замазаны 'службой старому режиму'. Это было бы смешно, как говорил один писатель, если бы не было так грустно… Ладно, 'новые кадры' с политической точки зрения были стерильно чистыми, незапятнанными — зато в службе у них был прокол за проколом. Ничего удивительного, этого и следовало ожидать. Вот во внутренних органах ничего такого не было — по той простой причине, что жулики и при социализме, и при капитализме все равно жулики, воры — воры, грабители — грабители. Даже название этой службы никто не менял. Старший советник Молнар про себя ухмыльнулся: по-венгерски органы внутреннего порядка называются 'Rendorseg' — во времена социализма мы переводили это как 'милиция', теперь переводим как 'полиция' — но от этого ничего не изменилось.

Странно, что его не выперли тогда, семь лет назад. Впрочем, он в те времена был простым инспектором в Дьёре, до него, скорее всего, просто руки не дошли. Потом оказалось — у него у единственного из имевшихся в наличии работников провинциального отдела есть оперативный опыт, более того — реальное раскрытие в восемьдесят девятом году факта шпионажа (его кураторы старательно закрыли глаза на тот факт, что шпионаж был французским — времена немного изменились), плюс знания языков — поэтому его и перевели в Будапешт. Теперь он отряжен встречать эту самую фрау Шуман — как наиболее толковый из старших офицеров отдела.

Да-а-а, дела…

Ну, наконец-то! Радио хрипло сообщило: 'A vonat Berlin-Budapest reggel'. Слава Богу, наконец-то! Двадцать пять минут опоздания — это что-то уж очень не по-немецки…

У нее третий вагон. Что ж, обозначим себя.

Советник Молнар развернул плакатик с надписью 'Shuman' и стал вдумчиво оглядывать каждого из пассажиров, выходящих на перрон из третьего вагона. Мужчины его не интересовали, женщин же, к вящему удивлению инспектора, было всего две — пожилая грузная тетка (которую Молнар обозначил как 'старую корову') с огромной сумкой, и молоденькая блондиночка в легкомысленной шубке с ярко-красным чемоданом на колесиках. Ни одна из них не подходила под заместителя начальника отдела Управления БНД по работе с Востоком — и Молнар уже было решил начать отчаиваться — когда вышеназванная блондиночка, оглядев перрон, вдруг подошла к нему и дернула за рукав.

— Mit parancsol? — немного растерялся Молнар.

— Molnar ur? — спросила блондиночка.

— Igen. — О Боже! Неужели эта блондиночка и есть фрау Шуман? Это что, такая изощрённая шутка немецких коллег?

— Engedie meg, hogy bemutatozzam — frau Suman! — улыбаясь, произнесла блондиночка на довольно сносном венгерском.

— Guten abend! Mit grossem verdnugen … — начал было Молнар и тут же сбился; чёрт возьми, ему же никто не сказал, что эта фрау Шуман еще совсем девчонка!

— Rossul beszelek magyarul. Beszel oroszul? — с надеждой в голосе спросила фрау… да какая к дьяволу фрау! — просто юная особа по фамилии Шуман.

— Mit mondott? А, понял…. Да, говорю. Не очень чисто, правда, да и слегка подзабывать начал… — Молнар откровенно растерялся. Ведь договаривались же их канцелярии, что общение будет на венгерском или немецком…

— Видите ли, господин Молнар. Я шесть лет проучилась в Союзе, и русский для меня — второй родной. Венгерский же, увы, лишь в стадии начального изучения. Да и ваш немецкий, насколько я понимаю, тоже далек от идеала. Так?

— Так. — Вынужден был признаться Молнар.

— Ну вот, видите. Для дела будет лучше, если мы будем общаться на языке, который оба хорошо знаем. А язык этот — не важно, одобряет ли сей факт мое и ваше начальство — язык русский. Как я поняла из разговора моего шефа с вашим, вы тоже учились в СССР. А где именно?

— В Куйбышевском государственном университете. На факультете философии и права. Сейчас Самара.