Александр Усовский

Эра негодяев

Часть первая

Студентам и преподавателям

Белорусского государственного университета

и Университета Шлёнского в Катовицах,

вместе с которыми мне выпала честь

прикоснуться к Истории -

посвящается

Пролог

Сегодня, перед лицом смерти — я отвергаю отчаяние.

Отчаянье — сестра трусости; отчаянье не способно стать

причиной самоотверженности, оно не рождает ничего,

кроме сумеречного угасания духа, и не ведет ни к чему,

что могло бы послужить созиданию.

Мать наша, христианская церковь, всегда относила

отчаянье к семи смертным грехам — ибо отчаявшийся

человек утрачивает надежду, единственное, что в тяжкие

времена поддерживает в каждом из нас искру жизни -

и начинает нисхождение во тьму неверия; и лишенный

благодати Божьей, отчаявшийся погибает душой -

хотя телом, быть может, он еще и жив.

Прах, пепел и тлен — удел отчаявшихся;

свет истины и ветер свободы — Господний дар для сохранивших

надежду в самую полночь безверия!

Герцог Норфолк, казнённый 2 июня 1572 года в королевской тюрьме Тауэр по обвинению в организации 'Заговора Ридольфи'

То были дни, когда я познал, что

значит — страдать; что значит — сты-

диться; что значит — отчаяться.

Пьер Абеляр

Praestat cum dignitate cadere quam cum ignominia vivere!

Самый лучший солдат — тот, кто на войне умудрился прожить дольше других и ни разу не струсить; смерть в бою входит в служебные обязанности солдата — и каждый солдат, беря в руки оружие, заранее соглашается с этим пунктом его контракта. Но никто из них не думает, что погибнет именно он — на любой, самой страшной и жестокой войне, у любого из участников самой кровопролитной битвы есть шанс остаться в живых; наверное, именно поэтому ни одна из войн в истории человечества не заканчивалась по причине отсутствия на полях сражений нужного количества живой силы.

Мы были солдатами; и каждую минуту мы были готовы, по велению наших вождей, выступить в наш единственный, в наш Последний Поход — в котором самым главным для каждого из нас было одно: не струсить. Мы не жаждали военных подвигов и славы, мы не грезили об орденах и медалях — мы просто были готовы выполнить свой долг перед своей страной. Никто из нас не бахвалился бесстрашием, никто из нас не мечтал 'с честью погибнуть в бою' — мы просто были готовы отдать своей Родине свою жизнь; экая малость!

Мы были солдатами — наверное, далеко не самыми худшими в этом лучшем из миров; едва научившись ходить, наши мальчишки начинали играть 'в войну', и игрушечное оружие сопровождало наше взросление от колыбели вплоть до того мгновения, когда в наших руках оказывалось оружие боевое. Мы становились солдатами, еще не став по-настоящему взрослыми мужчинами — Родина позволяла нам убивать в бою врагов, в то же время не разрешая нам приложится губами к бокалу легкого вина; уж такие у нас были нравы и обычаи!

Мы были солдатами — ибо таково было положение вещей в нашем мире; тот, кто не был солдатом — не был по-настоящему человеком, и окружающие недоуменно-подозрительно смотрели вслед тому, кто был лишен права вступить на стезю воина, кому было отказано в возможности взять в руки оружие.