Эрагон. Брисингр

– Отблагодаришь тем, что убьешь Гальбаторикса. Если и есть на свете меч, предназначенный для уничтожения этого безумного правителя, то он у тебя в руках.

– Обещаю, Рунона-элда, я сделаю все, что в моих силах.

Старая эльфийка с весьма довольным видом кивнула.

– Ну вот, теперь у тебя наконец есть свой меч, как и полагается настоящему Всаднику!

– Да, – сказал Эрагон и поднял меч к небу, испытывая не передаваемое словами восхищение. – Теперь я – настоящий Всадник!

– Но прежде чем отправиться в путь, ты должен еще кое-что сделать, – сказала Рунона.

– Что именно?

Она ткнула пальцем в клинок:

– Ты должен дать своему мечу имя, а я вырежу это имя на лезвии и на ножнах.

Эрагон обернулся к Сапфире и спросил:

«Что ты на сей счет думаешь?»

«Ну, это ведь не мой клинок. Сам придумай ему имя. Какое тебе представляется наиболее подходящим?»

«А у тебя разве никаких идей нет?»

Сапфира опустила голову, обнюхала меч и сказала:

«Я бы назвала его Синий Зуб. Или, может, Синий Коготь».

«Для человеческого меча звучит немного странно, пожалуй».

«А как насчет Потрошителя? Или, скажем, Похитителя Душ? А может, лучше Боевой Коготь или Сверкающий Шип? Боевой Тесак – тоже неплохо. Имена Ужас, Боль или Кусака тоже подходят. Или еще – Острейший. Или Сверкающая Чешуя – ведь у него как раз такой узор на стали. Можно еще Язык Смерти, Эльфийская Сталь, да сколько угодно можно имен придумать».

Такая изобретательность даже несколько озадачила Эрагона.

«Да у тебя же настоящий талант!» – восхитился он искренне.

«Легко изобретать случайные имена. А вот придумать правильное имя дано не всякому; на это может не хватить терпения даже у эльфа».

«А если назвать его Убийцей Королей?» – спросил он.

«Ну, а когда мы действительно уничтожим Гальбаторикса, как быть? Тебе что, тогда уже и в руки его взять нельзя будет, чтобы дальнейшие подвиги совершать?»

«Да уж, ты права… – И Эрагон, приложив меч к передней левой лапе Сапфиры, сказал: – Он точно такого же цвета, как и ты… Я мог бы назвать его в твою честь».

Сапфира глухо прорычала:

«Ну уж нет!»

Он с трудом подавил улыбку:

«Ты уверена? Ты только представь себе, как мы в бою…»

Сапфира сердито провела когтями по земле:

«Нет! Я тебе не игрушка, которой можно в воздухе размахивать!»

«Да, пожалуй… Извини. Знаешь, в древнем языке есть очень хорошее слово, которое имеет значение „надежда“… Вот Заррок, например, означает „несчастье“, и разве плохо будет, если я пойду в бой с мечом, который самим именем своим противостоит несчастью?»

«Желание благородное, – сказала Сапфира, – но разве ты и врагам своим желаешь подарить надежду? Неужели ты рассчитываешь вонзить в грудь Гальбаторикса… надежду?»

«А что, забавная была бы шутка», – засмеялся Эрагон.

«На один раз, не больше».

Зайдя, таким образом, в тупик, Эрагон нахмурился, поскреб подбородок и вновь залюбовался игрой света на сверкающем клинке. Разглядывая глубинные узоры стали, он скользнул взглядом по волнистой полосе, отмечавшей границу между более мягкой сталью среднего ребра и более твердой сталью лезвий, и вдруг вспомнил то слово, которым всегда пользовался Бром, раскуривая трубку. Потом он вспомнил о городе Язуаке, где впервые воспользовался магией, вспомнил о своем поединке с Дурзой в Фартхен Дуре и в тот же момент понял, что нашел наконец самое подходящее, самое правильное имя для своего меча.

Он мысленно посоветовался с Сапфирой, и та полностью согласилась с его выбором. И тогда, высоко подняв меч, Эрагон торжественно произнес:

– Я принял решение. Меч, нарекаю тебя Брисингр!

Раздался свист, подобный свисту ветра, и клинок вдруг объяло пламя. Вихри синего огня вихрем закрутились вдоль его острого как бритва лезвия.