Эрагон. Брисингр

– На вот, поешь, – сказал Эрагон и подтолкнул к Слоану оставшуюся половинку жареной ящерицы. Тот хоть и не мог видеть пищу, но наверняка ее почуял.

– Где я? – спросил Слоан и дрожащими руками принялся ощупывать камни и траву вокруг. Затем коснулся своих израненных запястий и страшно удивился, не обнаружив наручников.

– Эльфы – а также когда-то и Всадники – называли эту местность Мирнатор, – сказал Эрагон. – Гномы называют ее Вергхадн, а люди – Серая Пустошь. Если этого тебе недостаточно, то могу сказать, что мы в нескольких лигах от Хелгринда, где ты сидел в темнице.

Слоан беззвучно прошептал слово «Хелгринд» и спросил:

– Это ты меня спас?

– Я.

– А как же…

– Довольно вопросов. Сперва поешь.

Его резкий тон подействовал на мясника, точно удар кнута; он скорчился и ощупью потянулся к жареной ящерице. Эрагон подтолкнул ее к нему поближе, а сам отошел на прежнее место у сложенного из камней очага и бросил на светившиеся в темноте угли несколько пригоршней земли, чтобы кто-нибудь случайно не заметил их лагеря, хотя вряд ли поблизости был кто-то еще.

После первых осторожных попыток определить, что за еду дал ему Эрагон, Слоан так и впился зубами в ящерицу, стараясь запихнуть в рот как можно больше мяса, и глотал куски, почти не жуя. Он обгладывал каждую косточку дочиста, как человек, который имеет самые лучшие представления о том, как устроены животные и как лучше обчистить их кости. Косточки он аккуратно складывал в кучку слева от себя. Когда последний кусочек хвоста ящерицы исчез в глотке Слоана, Эрагон протянул ему вторую, еще не тронутую рептилию. Слоан буркнул что-то в знак благодарности и продолжил набивать утробу, не делая ни малейшей попытки хотя бы утереть жир с губ и подбородка.

Но вторая ящерица оказалась слишком велика даже для Слоана, и он не смог ее прикончить. Он съел ее почти до половины, а то, что осталось, аккуратно положил на горку обглоданных костей. Затем он выпрямился, вытер губы тыльной стороной ладони, заправил за уши отросшие патлы и сказал:

– Спасибо тебе, странный господин, за гостеприимство и доброту. Я так давно как следует не ел, что это твое угощение кажется мне сейчас дороже даже свободы… Могу ли я спросить, не знаешь ли ты чего о моей дочери Катрине и о том, что с нею случилось? Она вместе со мною была заточена в Хелгринд. – В голосе мясника слышались отзвуки великого множества самых различных и противоречивых чувств: почтительность и страх, готовность подчиниться неведомой силе и надежда, тревога за судьбу дочери и решимость выжить во что бы то ни стало, и решимость эта была столь же неколебима, как горы Спайна. Единственное, что Эрагон рассчитывал услышать, но так и не услышал, это то насмешливое презрение, с каким Слоан обычно разговаривал с ним при встречах в Карвахолле.

– Она сейчас с Рораном.

У Слоана перехватило дыхание.

– С Рораном! Как же он сюда попал? Это что же, раззаки и его в плен взяли? Или…

– Раззаки и те, на ком они ездили, мертвы.

– Неужели это ты их убил? Но как?.. И кто?.. – Слоан на мгновение застыл, словно споря с собственным телом, которым не в силах был как следует управлять, потом щеки и губы его бессильно обвисли, плечи поникли, и он ухватился за ветку куста, чтобы не упасть. Качая головой, он бормотал: – Нет, нет, нет… Нет! Этого не может быть! Раззаки говорили об этом, они требовали ответов, которых у меня не было, но я ведь думал… Да с другой стороны, кто бы поверил?.. – Грудь его вздымалась с такой силой, что Эрагон даже подумал, как бы она не разорвалась. Задыхающимся шепотом, словно его только что ударили под дых, Слоан прохрипел: – Неужели… Нет, не может быть! Ты ведь, конечно же, не тот самый Эрагон?

Ощущение неизбежности окутало Эрагона. Он чувствовал себя жалким инструментом в руках судьбы, этого безжалостного повелителя, и ответил соответственно, нарочито замедлив свою речь и каждое слово роняя тяжело, точно удар молота, и отчетливо сознавая свой нынешний статус.

– Да, я тот самый Эрагон. Мало того. Я еще и Аргетлам, и Губитель Шейдов, и Огненный Меч. А дракона моего зовут Сапфира; она известна также под именами Бьяртскулар и Огненный Язык. Нашим учителем мы считаем Брома, который тоже когда-то давно был Всадником; а также мы учились у эльфов и гномов. Мы сражались с ургалами, с шейдом и с Муртагом, сыном Морзана. Мы служим варденам и народу Алагейзии. И это я принес тебя сюда, Слоан, сын Алденса, и намерен судить тебя за убийство Бирда, за предательство жителей Карвахолла, которых ты выдал имперским войскам.

– Ты лжешь! Ты не можешь быть…