Эрагон. Возвращение

Он исчез в домике и вынес оттуда два табурета, затем налил себе и Эрагону чистой родниковой воды, и Эрагон с наслаждением напился. Отсюда на Дю Вельденварден открывался великолепный вид, и Эрагон любовался им, пытаясь скрыть свое смятение и надеясь, что старый эльф опять заговорит первым. «Передо мной еще один Всадник, старый, опытный!» — восторженно думал он. Сапфира с ним рядом вела себя скромно, но глаз не сводила с Глаэдра и от нетерпения невольно царапала землю когтями.

Пауза затягивалась. Прошло десять минут… полчаса… час — Эрагон видел это по движению солнца. Голова у него гудела от множества вопросов, но постепенно ему удалось немного успокоиться и просто ждать, полностью смирившись с особенностями этого дня.

И, видимо почувствовав его теперешнее настроение, Оромис наконец промолвил:

— А ты неплохо научился ценить терпение. Молодец! Эрагон вздрогнул и не сразу сумел заставить свой голос звучать, как полагается, но все же постарался говорить как можно спокойнее.

— Нельзя выследить оленя, если будешь спешить.

— Верно. Дай-ка мне посмотреть твои руки. Я полагаю, они немало могут о тебе рассказать. — Эрагон снял перчатки и протянул эльфу руки; тот сжал их своими тонкими сухими пальцами, внимательно изучил мозолистые ладони Эрагона и сказал: — Поправь меня, если я ошибусь. Во-первых, тебе куда чаще приходилось иметь дело с косой и плугом, а не с мечом. Впрочем, луком ты владеешь очень неплохо.

— Да, неплохо.

— А вот письмом или рисованием ты, скорее всего, почти совсем не занимался.

— Бром еще в Тирме научил меня разбирать буквы и немного читать и писать.

— Хм-м… Ну что ж, продолжим. Ты явно склонен к безрассудным поступкам и не слишком заботишься о собственной безопасности.

— Что заставляет тебя так думать, Оромис-элда? — спросил Эрагон, воспользовавшись самым уважительным обращением, какое только смог вспомнить.

— Не элда, - поправил его Оромис. — Ты можешь называть меня «учитель» или «эбритхиль» и больше никак. Точно так же ты будешь обращаться и к Глаэдру. Мы — ваши учителя; вы с Сапфирой — наши ученики; вы должны вести себя с должным уважением и почтением к нам обоим. — Оромис говорил тихо и почти ласково, но с уверенностью, свойственной тем, кто привык к полному и безоговорочному подчинению.

— Хорошо, учитель.

— А ты, Сапфира, что скажешь?

Эрагон прямо-таки чувствовал, как тяжело Сапфире сломить свою гордость, однако и она ответила: «Ты прав, учитель». Оромис кивнул:

— Вот и отлично. Тогда пойдем дальше. Должен отметить, что тот, у кого с юных лет такая коллекция шрамов, как у тебя, либо безнадежный неудачник, либо дерется с каждым встречным, подобно берсеркерам, либо сознательно лезет на рожон, желая испытать судьбу. Ты, что же, любишь подраться?

— Нет.

— На неудачника ты тоже совсем не похож; скорее, наоборот. Значит, остается только одно объяснение. Если, конечно, сам ты не думаешь иначе.

Эрагон вспомнил свои многочисленные приключения и попытался дать своему поведению какую-то оценку.

— Я бы сказал, — начал он, — что если уж я решил посвятить себя какой-то идее, то всегда хочу дойти до конца и непременно достигнуть цели вне зависимости от цены, которую придется уплатить. Особенно если кто-то из тех, кого я люблю, окажется в опасности. — Он невольно глянул в сторону Сапфиры.

— А часто ли ты бросаешь вызов противнику?

— Нет. Но мне нравится, когда мне бросают вызов.

— Значит, тебе нравится испытывать себя в поединке?

— Да, особенно если это достойный соперник. Но мне пришлось столкнуться с немалыми трудностями, и я понимаю: никогда не стоит усложнять выпавшую тебе задачу. В конце концов, главное — сохранить жизнь себе и близким.

— Однако же ты, не раздумывая, бросился вдогонку за раззаками, хотя куда безопаснее было бы остаться в долине Паланкар. А потом и сюда добрался.

— Это было единственно правильное решение… учитель.

Несколько минут оба молчали. Эрагон пытался догадаться, о чем думает эльф, но ровным счетом ничего не мог прочесть по его лицу, похожему на бездушную маску. Наконец Оромис шевельнулся, ожил и вдруг спросил:

— А тебе случайно не дарили в Тарнаге никакой безделушки? Какого-нибудь украшения или просто монетки?

— Дарили. — Эрагон сунул руку за пазуху и вытащил подаренный Ганнелом амулет — маленький серебряный молот на цепочке. — Гном Ганнел сделал это для меня, следуя велению короля Хротгара. Благодаря этому амулету ни меня, ни Сапфиры никто не может увидеть в магический кристалл. Гномы боялись, что Гальбаторикс уже знает, как я выгляжу… А ты откуда узнал про амулет, учитель?

— Дело в том, — сказал Оромис, — что в какой-то момент я совершенно перестал тебя чувствовать и полностью утратил с тобой мысленную связь.

— Неделю назад близ Силтрима кто-то явно пытался выследить меня с помощью магического кристалла. Это был не ты?

Оромис покачал головой: