Эрагон. Возвращение

– Постарайтесь. А завтра мы устроим вам проверку по тому материалу, который каждый из вас выучил сегодня. – Оромис разжал руку; на ладони у него лежала какая-то круглая деревянная игрушка. – Вот, возьми. И потрудись регулярно заводить это устройство – оно каждое утро станет будить тебя в нужное время. Итак, ждем вас сразу после купания и завтрака.

Игрушка оказалась на удивление тяжелой, хотя и была не больше грецкого ореха. Больше всего она походила на полураскрытый бутон розы, сотня лепестков которого закручивалась вдоль плотной сердцевины. Эрагон слегка повернул эту сердцевину и услышал три щелчка – внутри повернулся невидимый храповик.

– Спасибо, – сказал он Оромису, и они с Сапфирой улетели. В передних лапах Сапфира несла свое новое седло.

Под деревом Меноа

Еще в пути они открыли свои мысли друг другу. Обоим было стыдно, обоим хотелось поскорее восстановить существовавшую между ними связь, укрепить ее и расширить. Ни тот, ни другая сознательно друг друга на разговор не вызывали, но то смятение чувств, что царило в душе Эрагона, не могло остаться для Сапфиры незамеченным, и она, разумеется, спросила:

«Ну, и что с тобой еще случилось?»

Пока Эрагон рассказывал ей, какое ужасное преступление он совершил в Фартхен Дуре, у него жутко разболелась голова. Сапфира перепугалась, и он попытался ее утешить:

«Оромис говорит, что твой дар, возможно, не навредит этой девочке и даже поможет ей, но то, что совершил я, способно принести ей только горе. Нет мне прощения!»

«Нечего винить только себя, – ответила Сапфира. – Я ведь тоже не заметила ошибки. – Эрагон промолчал, и она попробовала сменить тему: – Хорошо хоть спина у тебя сегодня не болела!»

Эрагон что-то проворчал, не желая, чтобы его отвлекали от горьких мыслей, и спросил:

«А вы с Глаэдром чем занимались в такой чудесный день?»

«Он учил меня избегать всяких опасных изменений в погоде». Ей явно хотелось поделиться с Эрагоном полученными знаниями, но он продолжал терзать себя мыслями о своем злополучном «благословении» и ничего больше у нее не спросил. Ему вообще разговаривать не хотелось. И Сапфира тоже умолкла.

У двери, как всегда, Эрагон обнаружил поднос с едой. Мяса, разумеется, не было. Он отнес поднос к постели, уже застланной свежими простынями, и решил перекусить лежа, поскольку мышцы уже начинали побаливать после упражнений Римгара. Подложив под спину побольше подушек, Эрагон собрался уже отправить в рот первый кусок, но тут к ним кто-то негромко постучался.

– Входите! – сердито крикнул он, запивая непрожеванную еду водой.

И чуть не подавился, увидев, что в комнату входит Арья. Свои кожаные доспехи она заменила мягкой зеленой туникой, перехваченной поясом, расшитым лунными камнями. И лоб ее тоже не перехватывала повязка, в которой Эрагон привык ее видеть. Ее тяжелые волнистые волосы свободно падали на плечи, красиво обрамляя лицо. Но самая большая перемена произошла не в ее одежде, а в повадке; куда-то совершенно исчезло то болезненное напряжение, что до сих пор пронизывало каждое ее движение. Похоже, Арья наконец почувствовала себя дома.

Эрагон заметил, что она босиком.

– Арья! Ты почему здесь? Что-нибудь случилось?

Коснувшись двумя пальцами губ, она спросила:

– А что, ты хочешь провести еще один вечер взаперти?

– Я…

– Ты уже три дня живешь в Эллесмере, но до сих пор ее так и не видел. Хотя, насколько я знаю, всегда этого хотел. Забудь на сегодняшний вечер об усталости и пойдем со мной. – Скользнув в комнату, она взяла Заррок, лежавший рядом с Эрагоном на постели, и направилась к двери, призывно махнув рукой.

Эрагон встал и следом за ней стал спускаться по лесенке, составлявшей единое целое с древесным стволом. Облака над головой все еще сияли в последних отблесках заката, но вскоре солнце село и вокруг стало быстро темнеть.

На голову Эрагону вдруг свалился кусок коры. Посмотрев вверх, он увидел Сапфиру, которая вылезала из люка в стене их спальни, царапая дерево когтями. Не раскрывая крыльев, она прыгнула вниз и приземлилась шагах в тридцати от Эрагона и Арьи, подняв целую тучу пыли.

«Я тоже с вами», – заявила она ревнивым тоном.

– Ну, естественно! – воскликнула Арья с таким видом, словно ничего другого и не ожидала.

Эрагон нахмурился: он-то мечтал побыть с Арьей наедине, но понимал, что возражать или жаловаться ни в коем случае нельзя.

Под деревьями ночная тьма уже опутала все своими щупальцами, тянущимися из низин, из темных щелей меж валунами и из-под низко нависавших крыш. Тут и там мерцали похожие на драгоценные камни фонарики, отбрасывавшие лужицы света на тропинку. Эльфы любили пристраивать эти фонарики в самых неожиданных местах – то на ствол дерева, то на ветку, то на позеленевший валун.