Эрагон. Возвращение

«Если это когда-то и соответствовало действительности, – возразил Эрагон, – то с тех пор меня успел ранить проклятый Дурза. И теперь в будущем мне видится только тьма, тьма и зло. Я, конечно, не сдамся, но все чаще думаю, что вряд ли мы сможем одержать победу. Возможно, впрочем, наша задача вовсе и не в том, чтобы свергнуть Гальбаторикса. Может быть, мы просто должны расчистить путь для следующего Всадника, которого выберут те драконы, что вылупятся из оставшихся яиц. Я не знаю».

Вернувшись на утесы Тельнаира, Эрагон нашел Оромиса в домике. Эльф сидел за столом и рисовал черными чернилами некий пейзаж под только что написанным им текстом.

Эрагон поклонился и опустился возле него на колени:

– Учитель?..

Минут пятнадцать Оромис не отвечал; он как раз заканчивал изображать тонкие иголочки на ветвях кривоватого, покрытого шишками можжевельника. Наконец, отставив в сторону чернила, он промыл перо и соболиную кисточку чистой водой из глиняной плошки и повернулся к Эрагону:

– Почему ты сегодня так рано?

– Прости, что помешал, но Ванир прервал наш поединок на середине и ушел, а я просто не знал, чем заняться.

– А почему Ванир ушел, Эрагон-водхр?

Оромис, сложив руки на коленях, выслушал рассказ Эрагона о стычке между ним и эльфом.

– Я, конечно, должен был держать себя в руках, – заключил Эрагон, – но не сумел и из-за этого выглядел особенно глупо. Я не оправдал твоих надежд, учитель.

– Да, не оправдал, – согласился Оромис. – Ванир, возможно, взбесил тебя, однако не стоило отвечать ему тем же. Ты должен научиться сдерживать свои эмоции, Эрагон. Если ты во время битвы позволишь чувствам взять верх над разумом, это может стоить тебе жизни. Кроме того, детские выходки и грубость Ванира ровным счетом ни о чем не свидетельствуют, разве что подтверждают тот факт, что среди эльфов у тебя есть противники. Ну и что? Тем более нужно держать себя в руках. Эльфы – большие любители всяких хитроумных козней, и тут нельзя допускать подобных промахов.

– Прости меня, учитель. Это больше никогда не повторится.

Поскольку Оромису явно не хотелось покидать свое любимое кресло, да и время их обычной разминки по системе Римгара еще не пришло, Эрагон решил воспользоваться столь редкой возможностью и спросил:

– А как Ванир сумел использовать магию, не говоря ни слова?

– Неужели? Возможно, ему помог еще кто-то из эльфов.

Эрагон покачал головой:

– В самый мой первый день в Эллесмере я видел, как Имиладрис вызвала целый дождь цветов, всего лишь хлопнув в ладоши. Она совершенно точно ничего не говорила. И еще одно: Ванир сказал, что я не понимаю, как действует магия. Что он имел в виду?

– Ты снова, – сдаваясь, стал объяснять Оромис, – суешь свой нос в то, к чему пока еще не готов, но в нынешних условиях я не могу отказать тебе в получении этих знаний. Помни одно, Эрагон: Всадников никогда не учили тому, о чем ты спрашиваешь; да и наших магов этому тоже не учат – во всяком случае, пока они не овладеют всеми прочими аспектами магического искусства, ибо эта тайна приоткрывает двери в самую сущность магии и древнего языка. Те, кому эта тайна известна, могут действительно достичь высот власти, но ценой величайшего риска. – Оромис помолчал и спросил: – Каким образом древний язык связан с магией, Эрагон-водхр?

– Слова древнего языка способны дать выход той энергии, что хранится в теле или неодушевленном предмете, благодаря чему заклинание и обретает силу.

– Значит ли это, что некоторые звуки или определенные звуковые вибрации способны каким-то образом перехватить выпущенную на свободу энергию? И могут ли подобные звуки невольно произвести любое существо?

– Я думаю, может.

– И тебе это не кажется абсурдным?

Эрагон смутился, но сказал:

– Пусть даже это кажется абсурдным, учитель, но это действительно так. Неужели следует думать, что абсурдно то, что, например, луна то убывает, то прибывает? Что одно время года сменяет другое? Что птицы зимой улетают на юг?

– Ты прав. Но разве могут какие-то звуки быть способными на столь многое? Разве может определенное сочетание их высоты и громкости служить основой для действий, позволяющих манипулировать энергией?

– Но ведь так и происходит!

– Нет, Эрагон, звук не имеет власти над магией. Произнесенное на древнем языке слово или фраза – это не самое главное; главное – думать этими словами, произносить их мысленно. – Одно легкое движение кисти, и над ладонью Оромиса вспыхнуло золотистое пламя. И точно так же погасло. А эльф продолжал: – Однако мы, если не возникает особой необходимости, всегда стараемся произносить заклинания вслух, ибо это препятствует проникновению в магический процесс каких бы то ни было посторонних мыслей. Между прочим, подобное проникновение опасно даже для самых опытных магов.

Разъяснения эльфа озадачили Эрагона. Он вспомнил, как чуть не утонул в водопаде на реке Коста-мерна, оказавшись не в состоянии призвать на помощь магию, потому что со всех сторон был окружен водой. «Если бы я знал тогда о возможности мысленного произнесения заклятий, – думал он, – я легко мог бы спастись». А вслух спросил: