Эрагон. Возвращение

Эльфы принялись обнимать Арью, радостно и звонко смеясь, потом взялись за руки и, что-то напевая, стали водить вокруг нее хоровод, точно маленькие дети.

Эрагон изумленно смотрел на них. Арья ни разу не дала ему повода предположить, что эльфы так любят смеяться. Смех у них был чудесный – в лесу словно заиграли флейты и арфы. Эрагону казалось, что он мог бы слушать этот смех вечно.

Сапфира, которая до того плавала в реке, вылезла из воды и подошла к Эрагону. Завидя ее, эльфы встревожились, закричали и стали целиться в нее из луков, но Арья что-то быстро сказала им, указав сперва на Сапфиру, а потом на Эрагона, и эльфы немного успокоились. Эрагон быстро снял с правой руки перчатку, повернул руку так, чтобы гедвёй игнасия вспыхнул в лунном свете, и сказал, как когда-то лежащей в беспамятстве Арье:

– Эка фрикаи ун Шуртугал. – Это означало: «Я – Всадник и друг». Затем, вспомнив вчерашние уроки, он коснулся пальцами губ и прибавил: – Атра эстерни оно тельдуин.

Эльфы заулыбались и опустили оружие. Потом тоже приложили пальцы к губам, поклонились Сапфире и Эрагону и приветствовали их согласно своему старинному обычаю.

Потом эльфы принялись смеяться, указывая на гномов, махая руками и приговаривая: «Идемте же! Идемте!»

Эрагон и Сапфира шли следом за Арьей и слушали, как гномы ворчливо переговариваются между собой. Стоило им войти в лес, и густая листва сомкнулась над головой, как занавес из черного бархата, сквозь который лишь изредка удавалось пробиться тонкому лучику лунного света, и тогда становились видны ветки и блестящие листья. Эрагон слышал, как повсюду смеются и шепчутся эльфы, но увидеть никого так и не смог. Иногда они звонко кричали им, в каком направлении следует идти и куда свернуть.

Вскоре за деревьями стал виден огромный костер; вокруг него по траве и деревьям плясали светлые отблески и темные тени, чем-то похожие на веселых эльфов. В круге света, отбрасываемого костром, Эрагон разглядел у корней гигантского дуба три маленькие хижины, тесно прижавшиеся друг к другу, а на самом дубе – крытый помост для часового, откуда хорошо была видна река и опушка леса. Между хижинами на шесте висели пучки самых разнообразных трав.

Четверо эльфов исчезли в хижинах и вскоре вернулись с полными руками самых разнообразных фруктов и овощей. Мяса, впрочем, Эрагон не заметил. Они тут же принялись готовить для гостей ужин, все время что-то напевая. Орик, воспользовавшись моментом, спросил, как их зовут, и ему ответил темноволосый эльф:

– Я – Лифаэн из Дома Рилвенар. А моих друзей зовут Эдурна, Кельдин и Нари.

Эрагон сел рядом с Сапфирой, с наслаждением вытянув ноги и наблюдая за эльфами. Все они очень походили на Арью – изящным рисунком губ, тонкими носами и большими, сияющими, слегка раскосыми глазами. Хотя, с точки зрения Эрагона, облик у них не слишком соответствовал понятию «мужская красота»: у них были узкие плечи и довольно тонкие руки и ноги, хотя, конечно, таких благородных и прекрасных лиц Эрагону среди людей встречать не доводилось, а уж держались эльфы и вовсе с неподражаемым изяществом и учтивостью.

«Господи, кто бы мог подумать, что я когда-нибудь окажусь в гостях у эльфов, в их собственном королевстве?» – с изумлением спрашивал себя Эрагон. Улыбаясь, он наслаждался дремотным теплом, исходившим от костра, зато Сапфира отнюдь не дремала. Своими сверкающими синими очами она неустанно следила за каждым движением эльфов.

«Этот народ куда лучше владеет магией, – наконец сообщила она Эрагону, – чем все люди и гномы, вместе взятые! Им и в голову не пришло бы считать, что они произошли от земли или от камня; скорее, они чувствуют себя пришельцами из иного мира – они то ли здесь, то ли там, словно отражения в воде».

«А как они грациозны!» – подхватил Эрагон. Эльфы и впрямь двигались, точно танцуя, и каждое их движение было исполнено необыкновенного изящества.

Наконец подали ужин. Эльфы успели красиво разложить кушанья на резных тарелках из такой плотной древесины, что на ощупь она напоминала кость. Бортики тарелок украшал орнамент из цветов и виноградных лоз. Эрагону также подали крыжовенное вино в графине, тоже сделанном из дерева и украшенном резным изображением дракона, обвившегося вокруг ствола.

Пока они ели, Лифаэн извлек откуда-то целый набор тростниковых свирелей и принялся наигрывать какую-то прелестную мелодию, быстро бегая пальцами по дырочкам, а самый высокий из эльфов, светловолосый Нари, запел: