Эрановум

Вдруг змеи разом куда-то исчезают и передо мной возникает дверь, из которой сочится яркий солнечный свет. Я вхожу внутрь. Это серая комната без окон и какой-либо мебели и откуда исходил свет остается загадкой. Она была бы совсем пустой, если бы посреди нее не сидел на полу мальчик, светлый, с такими яркими зелеными глазами, что они напоминают сочную весеннюю листву. Он играет с машинкой и не обращает внимание на мое присутствие. Я узнаю в нем Даниса, сажусь рядом, глажу его по волосам… Бам. Откуда-то с потолка падает змея прямо возле мальчика. Смотрю вверх и мои глаза тут же расширяются от дикого животного страха, от такого, что кровь стынет в жилах. На потолке дыра и оттуда в комнату заползают жуткие создания. Они падают на пол. С каждой секундой их становится все больше и вот уже они окружают мальчика, подбираются к нему все ближе, а длинные жала касаются пухленьких ножек и ручек. Но он будто не замечает их. Я хватаю ребенка и убегаю с ним через единственный выход в комнате. Мальчик крепко обхватывает мою шею, кладет голову на плечо так, что его губы оказываются прям у моего уха, а затем раздается тихий детский шепот:

– Ты все еще здесь.

Глава 12

Я выныриваю из сна так резко, что ни сразу понимаю, где нахожусь. Меня трясет: не то от страха, не то от озноба; сердце учащенно стучит; на лбу проступают капельки холодного пота. Вытираю его тыльной стороной ладони. Оглядываюсь на свою постель: она вся смята, одеяло сбилось в кучу, а простынь сгреблась гармошкой, обнажив при этом матрас. Я пыталась убежать во сне, а тело отзывалось этому в реальности. Точно знаю, что все это приснилось мне не просто так, но не могу до конца разобрать смысл увиденного, кроме как то, что мне очень хочется помочь этому ребенку.

У меня вошло в привычку вставать очень рано, чтобы не пропустить тренировку. Вот и сейчас, проснулась еще до того, как должна просигналить ГИП. Но сегодня остаюсь в постели, хотя совсем не хочу спать. Я подтягиваю к себе ноги, сворачиваюсь калачиком на левом боку и в таком положении, нахожусь до семи утра, размышляя о том, как избавить Даниса от дурацкой программы, где пытаются выработать самостоятельность у малыша, которому около трех лет. Ничего не приходит на ум. Собственное бессилие угнетает и злит даже больше, чем безучастие Тани в жизни собственного малыша.

Я подхожу к большому зеркалу. Вид болезненный, помятый и кожа бледнее, чем обычно, зато на ее фоне волосы кажутся еще более медными. Заканчиваю приводить себя в порядок и спускаюсь завтракать. За десятым столом уже сидят друзья. При виде них на душе теплеет.

– Привет, – говорит, сидящий напротив, Марк и обеспокоенно интересуется: – Как ты себя чувствуешь?

– Спрашиваешь, потому что я ужасно выгляжу, да? – догадываюсь я.

Марк улыбается, отрицательно качает головой и говорит:

– Немного бледная, вот и все.

– Мм… со мной все в порядке, – заверяю я и, кажется, даже сама себе верю.

За последнее время, это впервые, когда Марк сам изъявил желание разговаривать со мной и это не может ни радовать. Не знаю, что вдруг изменилось, но если наши отношения могут стать такими как прежде, то все равно, что на это повлияло.

По дороге мы наверстываем упущенное и делимся друг с другом новостями за месяц. Я рассказываю о том, что сын Тани живет отдельно от нее и как сильно меня разочаровывает ее бездействие, а вот о занятиях в тренировочном зале намеренно молчу. Марк же в красках описывает работу во Внешнем мире так, что захватывает дух и я в очередной раз сетую на несправедливость, благодаря которой, вынуждена торчать в городе, пока некоторым ребятам достается все самое интересное. Потом Марк говорит о схистотеге, что так удивительно светится в глубине каменных коридоров.

– Раньше ходили легенды, что в пещерах живут гномы, – улыбаясь рассказывает Марк.

– Гномы, да ну? – смеюсь я.

– Да, гномы. Так вот, они трудились в шахтах и добывали невероятные богатства в виде драгоценных камней и золота, а затем хранили их под землей. Люди же хотели заполучить эти сокровища. Они проникали в подземные гроты и найдя клад, ослепленные жадностью, сразу же нагребали их полные мешки, но когда они поднимались на поверхность, то обнаруживали вместо золота лишь сырую землю вперемешку со мхом. Так гномы наказывали людей за их алчность.

– То есть, люди принимали схистотегу за драгоценности из-за его свечения, а думали, что гномы превращают сокровища в грязь? – спрашиваю я. – И где же ты слышал об этом?

– Ходил как-то давно в поход по пещерам с друзьями. Вот местные и рассказали, – отвечает Марк.

Я и не знала, что он раньше занимался скалолазанием, да и в пещерах бывал не раз, как и мой брат Лиам. К тому же Марк сильный и тоже в прошлой жизни занимался спортом. Неудивительно, что его взяли в схиты с распростертыми объятиями.