Эрелинги

Эльсейда Летольян, овдовев десять лет назад, старалась не покидать своего замка. Она окружила себя хорошенькими пажами, сладкоголосыми миннезингерами и неверингскими молоденькими живописцами, чей талант уступал их красоте. Ходили слухи о веселом вдовстве и расточительстве. Однако всему Мезеркилю было известно, что дочерей маркиза воспитывает в строгости, и до двенадцати лет каждая из них жила в монастыре. Говорили, будто это и сыграло решающую роль в выборе невесты для Рэссимонда Артехейского. Графства графствами, а на брачное ложе принца должна взойти благочестивая девушка, а не какая-нибудь вертихвостка вроде Эрны Мезеркильской.

Камергер замка маркизы Бенна, Шальдо Брейя, выполнявший также функции секретаря Эльсейды, вышел встречать армалонских гостей, выстроив почетную стражу от третьих замковых ворот до дверей дворца. Стража состояла сплошь из высоченных молодцов, как на подбор румяных и благообразных – маркиза ценила красоту. Сам Шальдо, привезенный еще совсем молоденькой Эльсейдой из Неверинга, был вполне хорош для своих лет, и помимо секретарских обязанностей он выполнял и другие, о чем в замке предпочитали не говорить.

В этот день Брейя отчего-то чувствовал некоторое беспокойство, коему не находил объяснения. Он то и дело, потирая руки и шею, оборачивался к дверям, над которыми был выбит в мраморе герб Бенна – золотые солнца и кабанья голова. Безумно хотелось выпить вина, но маркиза строго-настрого запретила прикасаться к живительной влаге, утверждая, будто от вина у него проявляются красные прожилки на носу. А стаканчик сейчас пришелся бы кстати. Позади щебетали младшие придворные дамы, делая ожидание совсем невыносимым. Беспокойство появилось с известием, что за принцессой Анной, помимо епископа и учтивого графа Вользуанского, едет герцог Гвернский. Каков этот самый герцог – в Бенна были наслышаны. Даже любопытно было взглянуть на легенду Сьера, разрушителя Арктера и самого веселого соседнего правителя, о чьих кальярдских развлечениях и полумифической роскоши ходили слухи. За семь лет соседства герцог так и не посетил Бенна, и потому все с интересом и волнением ожидали его приезда.

Стражник на башне крикнул, что посольство проехало вторые ворота. Шальдо почему-то задрожал. С чего бы? Всяких же гостей видел в замке. Он еще раз обернулся, окинув взглядом дворец – свою гордость. Ведь именно он подыскивал красивейший разноцветный мрамор для его отделки, лучших скульпторов и художников. Именно он занимался его обустройством, заказывая мебель, шпалеры, драгоценную утварь.

Повозки подъехали к дворцу, с ними конные. Двор заполнился чужими людьми, чужими голосами. Из эртеровской повозки выскочил паж, опустил складную лесенку и откинул полог. Оруженосцы и рыцари спешились подле нее, самый молоденький и смазливый на вид подал кому-то руку. Сперва Брейя увидел белый шаперон-буреле[8] с покачивающимися черными и красными перьями. Потом и всего молодого чернокудрого красавца в белом упелянде, вытканном серебром.

Красавец одним движением расправил широкие и длинные, чуть не до земли, рукава, которые тут же легли почти скульптурными складками. За спиной камергера послышались женские вздохи и приглушенные перешептывания. Шальдо даже злость взяла. Вот курицы, вот дуры! Будто мужчин не видали! Мало ли таких красавчиков в замке? Да полно! Песнопевцы с художниками толпами по дворцу слоняются. Но ведь этот – герцог, принц крови, и к тому же с синими глазами. Такого в рыцарский роман засунь – любая обрыдается, сразу начнет представлять себя плененной принцессой. Хорошо, его госпожа – не дура. Или дура? Как увидит, тоже начнет вздыхать, ахать и глаза закатывать? Не может такого случиться, никак не может. И еще не мог представить Брейя, каким образом этот павлин стал сьерским героем да ко всему прочему от целого города камня на камне не оставил.

Камергер-секретарь сложился в низком поклоне, попутно произнося витиеватую приветственную речь, на которую ему учтиво ответил лишь епископ, вставший рядом с Эртером. Лертэно Гвернский рассеянно смотрел за спину Шальдо, изучая герб Бенна, будто видя в его первый раз.

– Откуда сиреневый мрамор? – Голос герцога оказался ниже, чем предполагал неверинжец.

– Простите – что, ваша светлость? – с запинкой переспросил Брейя.

– Из какого карьера сиреневый мрамор?

Значит, смотрел не на герб, а весь фасад изучал.

– Из Эппанайи, ваша светлость. Только там сейчас можно встретить такой оттенок.

Взгляд синих глаз все-таки остановился на камергере. К удивлению Шальдо, в них даже промелькнул интерес.

– Вы знаете все карьеры Неверинга?

– Все, ваша светлость. И осмелюсь добавить, что в Гверне тоже есть карьер, где добывают мрамор удивительного розового цвета.

Герцог теперь улыбался. Он с одобрением посмотрел на Брейя и, обращаясь к епископу, сказал:

– Это единственный карьер во всем Гверне, ваше преосвященство. Мрамор, который из него извлекают, действительно, достоин восхищения. Маркизе повезло, что ей служит такой человек.