Еретик

Счетчик Гейгера практически успокоился. Я быстро заморгал, пытаясь прийти в себя. Руки дрожали, как после упорных занятий на турнике. Оттянул край противогаза, прожурчала вода, на полу образовалась лужица. Лег на спину, прижал руку туда, где прощупывался крестик, поблагодарил Бога за то, что не оставил дурака. Уже второй раз за день я ощутил дыхание смерти, но остался невредим. Чудо, или обычные будни в Зоне? Мне хотелось верить в первое. Даже не знаю, проявление слабости это или силы.

Сел, посмотрел с опаской на прямоугольник вентиляции с обугленными краями. Тесла, будь она неладна. Связался с полковником, тот велел ждать. Так меня и застал: сидевшим на куче бумаг. Вопросов задавать не стал, сразу приступил к осмотру документов. Я молча наблюдал. Потом все-таки не выдержал, спросил:

— Есть что важное, товарищ полковник?

— Скидывай все на пол.

Я приподнял брови. Дегтярев смел записи с одной из полок, с другой.

— Помогай, не сиди.

Цель вандализма я не понял, но подчинился. Приказы не обсуждаются, а Дегтярев не походил на психа.

— Куришь? — удивил полковник вопросом не к месту.

Я кивнул растерянно.

— Спички есть?

Вот тут разгадал намерение Дегтярева. Что ж, ему виднее. Порылся в карманах, протянул «зиппу». Полковник сложил несколько листов вместе, свернул кульком и поджег. Когда факел разгорелся, бросил на общую кучу бумаги. Похоже, Дегтярев почувствовал мое недоумение, потому объяснил:

— Гаусс-пушка — весьма дорогой проект. Министерство обороны решило его не развивать. Да и хватает нам ядерной угрозы. К чему выпускать нового джинна?

Я связался с Горбатым. У мужиков все отлично, возвращаются к аномалии. Полковник не торопился, проследил, чтобы не осталось ни клочка бумаги. Когда между нами задымилась лишь черная гора пожухлых лепестков, Дегтярев сказал:

— Идем. Надеюсь, мне больше не придется сюда возвращаться.

Я мысленно с ним согласился.

— Ты только не расслабляйся, старлей, — полковник снова начал поучать. — Хоть мы возвращаемся по протоптанной дорожке, Зона богата на сюрпризы. Будь начеку.

Я вспомнил о Тесле. Как бы она не повстречалась в коридоре. Впереди маячила спина полковника, закрывала обзор. Ненавижу идти замыкающим.

Послышалось трещание «электр» — мы на выходе. Левша начал доклад:

— Товарищ полковник…

Дегтярев схватил бойца за грудки и рванул на себя. Мимо пронеслась Тесла, перед глазами поплыли цветные пятна. Левша испуганно вытаращился на полковника.

— Никого не задело? — озаботился Горбатый.

— Ничего не обнаружено, — хрипло закончил рапорт Левша.

К лифту вернулись, слава Богу, без приключений. Гном, бедняга, уже весь извелся. Завидев нас, сбежал по ступеням навстречу и возмутился:

— Что так долго?

— Без происшествий? — спросил я.

— Никак нет. Наверху стреляли. Стельмах сказал, зомби забрели. Немного.

— Сами целы?

— Так точно. Обошлось.

Полковник сосредоточенно смотрел на табличку с надписью «Лаборатория». Наверное, вспоминал, мог ли там в прошлый раз что-то пропустить.

— Товарищ полковник, поднимаемся? — обратился к нему я.

Дегтярев неуверенно кивнул. Переступили порог. Горбатый с натужным вздохом захлопнул толстенную дверь, провернул вентиль. Панель доступа зажглась красным.

Загрузились в лифт. Во мне заелозил червячок нетерпения: еще немного, и я увижу небо! Если повезет, то и солнце. Ощущение, будто очнулся от кошмара и радуешься, что все произошедшее всего лишь сон.

Лифт остановился, створки нехотя разошлись.

— А вот и диггеры, — приветствовал Стельмах.

Перец напряженно всматривался в сумрак. В том направлении темнела пара трупов.

— А мы тут с аборигенами пообщались, — сообщил Стельмах важно. — Ну, а вы хотя б крысеныша изловили?

— Все тебе шуточки, — зло проворчал Перец. — Чуть пулю в лоб не получил, а все смеется. Юморист хренов.

— Пули берут того, кто их боится, — отмахнулся Стельмах.

Раздалось жужжание. Перец дернул ствол на звук — на полковника. Тот предостерегающе выставил ладонь и достал вибрирующий КПК.

Перец с облегчением выдохнул и вернулся к прежнему занятию.

Дегтярев прочел сообщение, бросил резко:

— Выдвигаемся. У «Светлячка» видели группу монолитовцев. Возможно, наш прилет не остался незамеченным.

Первым среагировал Стельмах: нырнул в коридор, добежал до конца, заглянул за угол, махнул нам.

— Герой, мля, — процедил Перец.

Потрусили к выходу. Горбатый и Стельмах пригнулись, выскользнули на крыльцо, осмотрелись. Подали знак: чисто. Мы выбежали на дорогу.

— Не расслабляться, — в который раз напомнил Дегтярев. — Горбунов, Левчук — фланги; Шумейко, Стельмах — тыл.

— Раком так раком, — беспечно прошептал Стельмах, обернулся и пошел спиной вперед.

Пока мы лазали по лаборатории, Припять преобразилась, покрылась тонким слоем снега. С неба сыпало в разы сильнее прежнего. Тучи опустились. Казалось, чувствуешь, как они давят на плечи. Благо, ветра не было, иначе дальше своего носа ничего не увидел бы. Как бы метель не разродилась. Тогда в Припяти придется задержаться.

— Кажется, вижу движение, — произнес Стельмах.

— Подтверждаю, — поддержал Гном.