Еретики Дюны

Тег внимательно разглядывал лицо Одрейд, узнавая знакомые черты. Сильнейшее сходство между матерью и дочерью, но кто же тогда Луцилла?

Словно услышав его вопрос, Одрейд сказала:

— Луцилла из параллельной линии выведения. Просто замечательно, чего можно добиться, если правильно провести скрещивание!

Тег откашлялся. Он не чувствовал эмоциональной привязанности к этой заново обретенной дочери. Ее слова и другие важные сигналы поведения — вот что ждало первоочередного внимания.

— Это не пустой разговор, — сказал он. — Это все, что ты должна мне открыть? Но… Верховная Мать сказала…

— Есть и кое-что еще, — проговорила Одрейд. — Манифест. И я — его автор. Я работала над ним по распоряжению Таразы и следовала ее подробным инструкциям.

Тег окинул взглядом огромное помещение, удостоверяясь, что их никто не подслушивает. Он проговорил, понизив голос:

— Тлейлаксанцы распространяют его везде, где только могут.

— Именно на это мы и надеялись.

— Зачем ты мне все рассказываешь? Тараза сказала, что ты должна будешь подготовить меня к…

— Придет время, когда ты узнаешь нашу цель. Желание Таразы — с этого времени ты принимаешь собственные решения и, без сомнения, делаешься свободным в своих действиях.

Еще не замолчав, Одрейд заметила стеклянный блеск ментата в его глазах.

Тег вздохнул. «Взаимозависимости и ключевые бревна!» Чутьем ментата он уловил модель большого размера, уже за пределами накопленных им данных. Он и на секунду не мог поверить, что Одрейд пошла на откровенность из-за какой-то кровной привязанности. В ней была фундаментальная, догматичная и ритуальная сущность, воспитанная тренировками Бене Джессерит. Одрейд, дочь из его прошлого, была полной Преподобной Матерью с грандиозными силами мышечного и нервного контроля и полная жизнями-памятями по женской линии! Она была одной из особенных! Она знала такие уловки жестокости, о которых лишь немногие когда-либо вообще подозревали. Конечно, это сходство, эта сущность оставались, а ментат всегда такое видит. Что ей нужно?

«Подтверждение моего отцовства? У нее, безусловно, уже есть все подтверждения, которые она только может иметь».

Наблюдая сейчас, как Одрейд терпеливо ждет, когда его мысли придут к какому-нибудь решению, Тег вспомнил, что часто и вполне правдиво говорилось, что Преподобные Матери больше уже не члены человеческой расы, они движутся где-то вне главного течения, может, параллельно к нему, может быть, периодически ныряя в него ради собственных целей, но они навсегда отстранены от человечества. Они самоотстранились. Это опознавательный знак Преподобной Матери — ощущение сверхличности, которое делает их ближе к давно умершему Тирану, чем к тому человеческому стаду, из которого они произошли.

(Манипулирование. Вот их примета. Манипулирование всем и вся.)

— Я должен стать глазами Бене Джессерит, — сказал Тег. — Тараза хочет, чтобы я решил за всех вас.

Явно довольная Одрейд стиснула его руку.

— Отец! Какой же ты у меня!..

— У тебя действительно есть отец? — спросил он и пересказал ей то, что подумал сейчас о Бене Джессерит, о том, как они устранились из человеческого общества?

— Вне человечества, — сказала она. — До чего же занятная идея. А навигаторы Союза тоже вне своего исходного человеческого?

Он подумал над этим. Навигаторы Союза имели сильные различия с человечеством в его обычной форме. Рожденные в космосе; проводящие свои жизни в чанах меланжевого паза, искажающих исходную форму, они вытягиваются, у них перестраиваются конечности и внутренние органы. Но молодой навигатор, будучи в этрусе и до погружения в чан, способен скрещиваться с обычной женщиной. Это уже демонстрировалось. Оли, становились не-людьми, но не так, как Бене Джессерит.

— Навигаторы не родня вам по мышлению, — сказал он. — Они думают, по-человечески. Проведение корабля сквозь космос, даже владение ясновидением для прозрения безопасного пути — все равно модель их мышления такая, что ее может воспринять человек.

— Ты не принимаешь нашу, модель?.

— Принимаю, насколько могу, но где — то в вашем развитии вы вышли за пределы исходной человеческой модели… Думаю, вы даже можете очень хорошо представлять проявления совести, чтобы казаться людьми. Вот и ты сейчас так держишь меня под руку, как будто ты и в самом деле моя дочь.

— Я твоя дочь, но я не понимаю, почему ты так мало думаешь о нас.

— Совсем наоборот, я стою перед тобой, в благоговении.

— Перед своей собственной дочерью?.

— Перед любой Преподобной Матерью.

— Значит, мы существуем лишь для того, чтобы манипулировать меньшими творениями?

— По-моему, вы больше по-настоящему не чувствуете себя людьми. Есть в вас какой-то пробел; нехватка чего-то, что-то устранено. Вы теперь не из нас.

— Спасибо, — сказала Одрейд. — Тараза покорила мне:, что ты не заколеблешься говорить, правдиво, но я и сама знала это..

— К чему вы меня приготовили?

— Ты узнаешь, когда это случится… вот и все, что я могу сказать…. И все, что мне разрешено сказать..

«Опять манипулирование, — подумал он. — Черт их возьми!»