Еретики Дюны

Дункан двинулся за проводником след в след. Вскоре они оказались под покровом деревьев. Иногда, уже во время ночного перехода, Дункан начинал понимать, какое место этот город и его окрестности занимают в планах других людей. Новое терпение овладело его сознанием. Было еще и волнение, порожденное любопытством.

Что за мир получился в результате событий времен Атрейдесов? Гамму. Каким странным местом стала Гьеди Один.

Медленно, но очень отчетливо все вещи стали обретать смысл, становясь на свои места. Каждая новая вещь открывала новые перспективы видения. Паттерн начал приобретать определенные очертания. Настанет день, подумал Дункан, когда я разгляжу единый паттерн и пойму, зачем его с таким завидным постоянством воскрешают из мертвых.

Да, это похоже на открывание дверей, думал он. Ты открываешь дверь и попадаешь в помещение, в котором есть другие двери. Ты выбираешь одну из них и смотришь, что скрывается за ней. Бывают моменты, когда приходится пробовать открывать несколько или все двери, и чем больше дверей ты открываешь, тем больше становится знание того, какую дверь открыть следующей. Наконец ты открываешь дверь и узнаешь место. Тогда ты сможешь сказать: «Вот и объяснение».

– Разведчик приближается, – произнес Тормса. – Теперь мы рыщущие животные, объедающие ветви.

С этими словами он подошел к ближнему кусту и притянул к себе ветку, обрывая побеги.

Дункан последовал его примеру.

Я правлю глазом и когтем, как и подобает ястребу среди мелких пичужек.

Рассуждения Атрейдесов (Ссылка из Архивов БГ)

На рассвете Тег вышел из лесополосы на главную дорогу. Магистраль была широкой, с твердым покрытием, очень ровная и совершенно лишена растительности. Десять полос, как прикинул Тег, пригодных как для транспортного, так и пешеходного движения. Последнее в этот час явно преобладало.

Тег счистил пыль с одежды и избавился от всех знаков различия. Поправить прическу не удалось, хотя он и привык аккуратно причесываться, но для этого в его распоряжении сегодня были только пальцы.

Вдоль долины по всей дороге тянулись люди по направлению к Исаи. Утро было ясное, небо безоблачное. Свежий ветер дул в лицо Тегу и летел дальше к морю, которое находилось где-то позади.

За ночь Тег вполне освоился с новым состоянием своего сознания. Второе заранее было вездесущим: оно предупреждало Майлса о событиях, которые должны были произойти, предупреждало о том, куда поставить ногу при следующем шаге. За всем этим лежала сверхъестественная способность молниеносно реагировать на все за пределами возможностей обычной человеческой плоти. Разум отказывался объяснять такие вещи. Тег чувствовал, что беспечно шагает по острию ножа.

Как ни пытался Тег, он так и не смог понять, что же случилось с ним во время Т-зондирования. Было ли это похоже на то, что испытывают Преподобные Матери во время мук Пряности? Но Тег не чувствовал присутствия посторонней памяти прошлого. Кроме того, он был уверен, что Сестры не способны делать то, что теперь мог делать он. Двойное зрение, позволявшее предвидеть события в каждый момент восприятия, казалось новым видом истины.

Учителя, которые готовили его как ментата, говорили, что есть такая форма жизни-истины, которую невозможно испытать с помощью обычного рационального анализа фактов.

– Эта форма жизни – самая трудная для восприятия ментатом, – говорили учителя.

У Тега было свое суждение на этот счет, но сейчас приходилось принимать случившееся, как факт. Т-зондирование вытолкнуло его за порог обычных ощущений в новую реальность.

Например, сейчас он не понимал, что заставило его выйти на дорогу из укрытия, кроме того, что ему захотелось влиться в общий поток движения.

Большая часть людей на дороге – садовники и огородники, везшие на рынок фрукты и овощи в корзинах. Корзины были погружены на дешевые самодвижущиеся подвески. Стоило Тегу увидеть эти горы еды, как его охватило мучительное чувство голода, но он заставил себя игнорировать это дикое желание есть. Пройдя долгую службу Бене Гессерит, Майлс бывал на многих примитивных планетах, и здесь увидел знакомую до боли картину – крестьяне ведут по дороге вьючных животных, передвигаясь пешком. Это пешее движение поразило его странной смесью древности и современности – крестьянин идет пешком, а его продукция плывет следом по воздуху на обычном техническом приспособлении. Если бы не подвески, то такую сцену можно было бы наблюдать на заре человеческой цивилизации – вьючное животное остается вьючным животным. Если даже его изготовили на конвейерах иксианских заводов.