Эридан

Опять свет — и принцесса, как будто и не отходила. За сплетением лиан у входа — ночная тьма.

— Ты, наверное, устала, золотце. Почему бы тебе не отдохнуть?

— Она спит тогда же, когда и вы, мистер Карпентер, — послышался голос Скипа, — да и рано еще. Поешьте супчика, только что сварили.

Та же миска на коленях у девочки, та же ложка. На этот раз он приговорил всю миску. А вот и молоко в пакетике.

— Консервированное, — сообщил Скип, — остальное скисло.

Карпентер принял из рук Дейдре пакетик. Она смешала молоко с водой, и вышло не так уж плохо. Оказалось, правая рука уже слушается, почти как новенькая. Он опустил глаза на аккуратную белую повязку.

— Как же вы, ребятки, сумели остановить кровь?

— Дейдре сшила артерию. В шкафу нашлись иглы, нитки и все остальное. Она в таких вещах мастерица, в школе научилась.

Карпентер потрясенно взглянул на девочку.

— Так ты сама сделала операцию, золотце?

Дейдре кивнула. Слезы уже просохли, но личико было таким скорбным, что, казалось, она вот-вот снова расплачется.

— Ну, было бы из-за чего печалиться, золотце.

Она поставила миску на пол, положила ложку, встала и ушла.

— В последние дни она что-то не в себе, — сообщил Скип.

— С чего бы это?

— Не знаю. Поди пойми этих женщин.

— Я их тоже не понимаю. Да, ребятки, намучились вы со мной.

— Что вы, мистер Карпентер. Это вы с нами мучаетесь. Без вас мы долго не протянули бы.

— Сейчас вам от меня не много пользы, а если не встану и не начну расхаживаться, будет еще меньше. Принеси мою одежду, Скип.

— Как скажете. Ботинки у кровати.

Ноги были как ватные, и «кафедральный собор» все еще кренился, но Карпентер был полон решимости и, опершись на плечо Скипа, заставил непокорные конечности слушаться. В конце концов, зрение пришло в норму и удалось разглядеть стены с обеих сторон и галерею вдали, к которой вели прорубленные ступени. Скорее работа скульпторов, чем шахтеров — прямо хоть выставки тут устраивай.

До лестницы он не дошел, успел лишь рассмотреть подземный ручей. Слабый отраженный свет не позволял судить, но что-то подсказывало: вода чиста, как хрусталь. Он улыбнулся, увидев бельевую веревку Скипа. Она была из багажного отсека и натянута меж двух веток, которые мальчик принес снаружи и воткнул в трещины известняка. Трещины, наверное, появились от взрыва, закупорившего вход, оттого же и тонкий слой белой пыли на полу.

Стоя у подземного ручья, он заслушался тихим журчанием. Затем Скип помог ему добрести до лежанки из ветвей. Дейдре куда-то исчезла. Забралась в танк? Карпентер плюхнулся на постель, ощущая невероятную слабость. Должно быть, много крови потерял, пока молотил Хью по челюсти. Сбросил ботинки.

— Пожалуй, Скип, мне стоит поспать.

— Конечно, мистер Карпентер. Ни о чем не волнуйтесь. Мы с Дейдре рядом.

Сколько он проспал? Вероятно, не очень долго, потому что за увитым растениями входом все еще темно. Не провалялся же он сутки напролет. Дейдре здесь, ее кровать аккуратно застелена. Скип — на лежанке с другой стороны, крепко спит, укрывшись одеялом.

Судя по утренней прохладе, рассвет уже близок. У Дейдре на коленях ни миски, ни молочного пакета. Зачем она тут сидит, мерзнет?

— Не устала, золотце?

Она покачала головой.

Изголовье его постели кто-то опустил, убрав свернутые одеяла. Карпентер знал, что скоро не уснет, а просто лежать пластом не хотелось. Он стал возвращать одеяла на место, но Дейдре оттолкнула его руки и сделала все сама, а потом снова уселась.

В высоком сводчатом нефе было тихо. Тишина успокаивала. Детишки рядом, с ними все хорошо. Конечно, еще надо как-то вернуть их на Марс, но пока рано беспокоиться. А даже если не получится, всегда можно забрать с собой на Землю будущего. Сейчас главное — их безопасность.

— Мистер Карпентер…

Он взглянул на Дейдре. Девочка впервые обратилась к нему напрямую. Лицо оставалось в тени, потому что Скип уменьшил яркость прожектора, и все же она явно плакала.

Расстроилась из-за Хью? Верится с трудом. Здоровяк едва до нее дотронулся. Тогда что ее так огорчило? Почему, как ни откроешь глаза, она почти всегда плачет?

— Золотце, с чего тебе лить слезы?

— Есть с чего, мистер Карпентер.

— Я же с вами, все нормально.

— Знаю, мистер Карпентер, потому и плачу.

Ну что на такое скажешь?

— А еще потому, что так скверно себя вела и не хотела с вами разговаривать. Нам еще никогда не встречались такие удивительные люди. Никто до вас не был ко мне так добр, так не заботился… А я, гадкая, надутая принцесса, даже слова для вас жалела… и теперь так стыдно, что жить не хочется!

Карпентер погладил ее по волосам. Через миг она уже рыдала у него в объятиях.

— Ты не обязана со мной говорить, золотце. Я же понимаю… но люблю тебя из-за этого не меньше.

— Вам бы следовало меня ненавидеть.

— Как можно тебя ненавидеть?

— Я гадкая и надменная!

— Даже нарочно не смог бы. Если бы не ты, меня бы уже не было. И потом, такого вкусного куриного супа, как твой, я в жизни не пробовал.

— Это же консервы, мистер Карпентер! И я даже не знала, что он куриный, что бы эта куриность не означала. Ничего я не готовила, просто лила воду и разогревала.