Эридан

— Не поверю в это ни на минуту, мистер Карпентер. Наверняка она держит свою любовь в тайне точно так же, как вы свою.

— Золотце, мисс Сэндз даже не смотрит на меня.

— Уверена, она смотрит на вас все время, пока вы этого не видите. Я знаю девушек, мистер Карпентер. Но лучше не говорите с ней так, как во сне, а то она подумает, что вы со странностями.

Он вспомнил сон, в котором зашел в кабинет к мисс Сэндз и признался в любви. По всей видимости, он тогда говорил вслух.

— Думаю, мисс Сэндз уже уверена, что я со странностями.

— Неправда! Честно говоря, мистер Карпентер, вы меня иногда просто бесите! С какой стати ей в вас влюбляться, если вы с ней даже не разговариваете? Да скажи вы ей о своей любви, она бросилась бы вам в объятия!

— Сильно сомневаюсь, золотце.

— Вот попробуйте, и увидите!

— Я над этим подумаю. А пока, пожалуй, нам обоим стоит попытаться уснуть.

Она вдруг подалась вперед и чмокнула его в щеку. Почему осенние астры стали такими синими-синими? От тусклого света?

— Любая бросится, — прошептала она, прячась под своим одеялом.

Дождь давно закончился, и от увитого растениями входа косо падали лучи солнца, от которых и проснулся Карпентер. Он тихо встал, стараясь не разбудить детей, и обулся. Побрился в каюте, приготовил завтрак.

Оладьи и сосиски. Ковшик какао.

— Эй, ребятки! Поднимайтесь, налетайте! — позвал он из пассажирской двери.

Завтракали в жилом отсеке. Стула было всего два, и Скип присел на край койки. Куснув сосиску, он сделал большие глаза, потом закинул в рот политый сиропом блинчик и вытаращил их еще больше. Дейдре ела с изяществом, но от добавки тоже не отказалась.

Желая доказать Дейдре, как силен, Карпентер настоял на том, что помоет посуду. Пока он возился с тарелками, Скип вышел наружу, подошел к двери с водительской стороны и сообщил, что Хаксли, когда приходил за водой, хотел поговорить о чем-то важном и был бы признателен за еще один визит. Карпентер посмотрел на Дейдре, она протирала тарелки.

— Что ж, думаю, можно, мистер Карпентер, но мы с братом пойдем с вами.

На этот раз Скип пропустил его вперед. После галереи Карпентер выбрал правильный коридор, а на развилке свернул влево. Однако из-за многочисленных боковых ответвлений заколебался и чуть было не свернул неправильно, но Скип вовремя показал на следующий коридор. Затем понадобилось свернуть направо, налево и в конце опять направо. Теперь боковых коридоров стало меньше, и Карпентер находил дорогу без дальнейших затруднений. Наконец, впереди показалась светящаяся точка смотрового окна.

Потолочный люк был сдвинут в сторону, и комнату заполнял утренний свет, в котором грязь еще сильнее бросалась в глаза, чем при свете фонаря. Старик отвесил поклон принцу и принцессе. Нашел где-то еще один стул, поставил его к столу рядом с остальными и снова поклонился Дейдре.

— Пожалуйста, присаживайтесь, Ваше Высочество.

Хаксли явно не собирался садиться, если она не удовлетворит его просьбу, и Дейдре примостилась на самый краешек стула. Карпентер со Скипом тоже сели. Хаксли занял оставшееся место напротив Карпентера.

— В ваш предыдущий визит, мистер Карпентер, я упомянул, что на Марсе близится новый ледниковый период, — сказал старик.

Карпентер кивнул. Неужели Хаксли позвал его только за этим? Ради разговора о гипотетическом ледниковом периоде?

— Из-за очень вытянутой орбиты и сильнейшего наклона оси, от четырнадцати до тридцати пяти градусов, Марс — вечная жертва ледниковых периодов, — продолжал Хаксли. — Один конец орбиты на тридцать миллионов миль ближе к Солнцу, и порой, когда планета максимально к нему приближается, она так наклонена, что северное полушарие почти не получает света. А на противоположном конце орбиты планета настолько далеко от Солнца, что лето в северном полушарии так и не наступает по-настоящему. В такие периоды на Северном полюсе нарушаются нормальные процессы таяния льдов. Примерно каждые двадцать четыре тысячи лет ситуация в корне меняется, и то же самое происходит уже с южным полушарием. Однако между этими двумя климатическими крайностями есть отрезок времени, когда оба полушария освещаются поровну. Тогда лед в полярных шапках тает как положено, вода испаряется и поглощается атмосферой, климат становится теплее. Эти благодатные межледниковые периоды длятся приблизительно по три тысячи лет и наверняка повторялись уже не раз. Кью с выгодой использовали текущий период и с известными только им целями засеяли нашу планету людьми и прочими формами жизни… Вас, мистер Карпентер, кажется, не особо удивляют резкие перепады марсианского климата. Может, в ваше время Марс как раз обледенел?

Не подумав, Карпентер брякнул:

— Когда я заходил в прошлый раз, вы описали огромный океан. Так вот, от него не осталось и следа. А когда планета максимально подходит к солнцу, ее северное полушарие вообще не видит света.

Дейдре прикоснулась к его плечу.

— А жизнь там есть, мистер Карпентер?