Эридан

На Хэллоуин Росс прервал работу, но только затем, чтобы стащить у немощной ведьмы-старухи помело, с его помощью поймать хромоногого гнома и заставить его раскрыть клад с сокровищами. А потом подкупить двух домовых-подростков, чтобы они выполняли работу по дому в следующем году. Назавтра он снова сел за письмо.

Однажды поздним ноябрьским вечером в окно постучали. Росс в этот момент формулировал пункт № 6002 своего списка требований, выбирая способ, как лучше лечиться: посредством бренди или виски с содовой. Кэнди к тому времени уже ушла в спальню, сославшись на общую слабость.

Когда постукивания повторились, Росс поднялся из-за стола и подошел к окну. Ночи стояли холодные, и Росс, естественно, решил, что это вернулся Ледяной Джек. Он поднял раму, собираясь высказать все, что о нем думает. И тут увидел, что это не Джек.

На подоконнике сидел Аист.

Это стало последней каплей. Росс захлопнул раму, бросился к столу, достал бумагу, линейку, карандаш и начертил пентаграмму.

Дьявол явился через несколько минут. Все тот же злобный взгляд и хитрый прищур.

— Ну, — слегка устало проговорил он, — что на этот раз?

— Я не хочу, чтобы Санта-Клаус существовал, — сказал Росс. — А также Песочный человек, Ледяной Джек и А.Х. Но больше всего я не хочу, чтобы существовал Аист!

— Понимаю… Для всех или только для себя?

— Естественно, для себя. Ведь это я продаю душу… Кроме того, для остальных их и так нет.

— В известном смысле они создают объективную возможность, подчеркивающую ограничения, о которых я упоминал в прошлый раз. Моя неспособность разъединять детские фантазии распространяется так же и на процесс их ликвидации. Удаление одной из них невозможно без удаления всех остальных, включая те, которые формируют мировоззрение. Мне придется вернуться в твое детство и поменять исходные установки. Это чревато осложнениями…

— Не понял, — сказал Росс.

Дьявол раздраженно махнул хвостом.

— Вот что я пытаюсь донести, — сказал он. — Концепция Аиста может казаться тебе сейчас дурацкой, но когда-то она здорово упростила твою жизнь. Она позволила тебе расти, сохраняя иллюзии, на которых основана интимная жизнь вашей культуры.

— Я не нуждаюсь в иллюзиях относительно моей интимной жизни, — сказал Росс. — Мне нужна старая добрая реальность.

— Тогда ты ее получишь! — Дьявол достал другой отксерокопированный контракт, проколол вену и начал заполнять пробелы. При этом он озвучивал то, что записывал.

— Подписание данного соглашения аннулирует первоначальное… Устранение у подписанта всякой веры в любые без исключения аспекты детских фантазий… Срок действия — пожизненно.

— Опять? — спросил Росс.

— У меня очередной приступ щедрости, — сказал дьявол, протягивая перо и контракт.

Росс почувствовал укол сомнения. По неясной причине на этот раз пункт о пожизненном действии контракта его насторожил. Потом он вспомнил о Кэнди, невинно спящей за розовой филенкой, и об Аисте за окном. Проколов вену, нацарапал роспись и вернул контракт дьяволу.

— До скорой встречи, — сказал дьявол.

Когда дым рассеялся, Росс осмотрел комнату. Угол, который облюбовал Песочный человечек, пустовал. Росс оглянулся через плечо: А.Х. не было. Прислушался — в окно никто не стучал.

Он задумчиво посмотрел на дверь спальни.

По какой-то причине розовая филенка не возбуждала.

Но все же он встал, подошел к розовой двери и постучал.

— Входи, дорогой, — раздался ласковый голос.

Росс взялся за ручку. Он знал, что дверь не заперта. Внезапно он представил Кэнди, бесстыдно развалившуюся на потной кровати, с огромным обнаженным выменем… К горлу подкатил комок тошноты, его чуть не вырвало. Отдернув руку, он повернулся и выбежал из квартиры.

«Грязная тварь!» — думал он, задыхаясь от ненависти.

Он ненавидел ее почти так же сильно, как свою мать.

90-60-90

Перевод Мария Литвинова

Вначале мисс Кэннингэм решила, что этот мужчина средних лет в темно-коричневом костюме ничем не отличается от армии других таких же мужчин в темно-коричневых костюмах. Все они так и впиваются в нее жадными, страстными взглядами, стоит ей только зайти в бар. Но, когда глаза попривыкли к полумраку, она обнаружила в этом мужчине кое-какие странности — и очень удивилась. Во-первых, костюм его был на редкость необычного, нездешнего покроя, а во-вторых, в его взгляде она не увидела ничего жадного или страстного.

Мисс Кэннингэм ездила на спортивном «форд-танде-берд» 1960 года, и на номерах машины значилось «90-60-90». Без малейшего преувеличения или приуменьшения, именно таковы были пропорции ее тела. Так что удивлялась она сейчас неслучайно: девушка привыкла к тому, что мужчины сходу стремятся с ней познакомиться, а вовсе не пялятся как на женщину-бронтозавра из какого-то допотопного болота. Впрочем, в следующий момент она удивилась еще больше: оказалось, что странный персонаж все-таки желает познакомиться. Бармен сообщил: господин в коричневом костюме хочет ее угостить; что она пожелает? Мисс Кэннингэм ответила — «Манхэттен». Что ж, возможно, господину в коричневом нравятся бронтозавры.