Эркюль Пуаро

– Да, тот самый. Тут есть гравировка – инициалы «Ж.Б.». Это article de luxe[107], очень дамская вещица, и при этом смертоносное оружие.

– Двадцать второй, – пробормотал Рейс. Он вынул обойму. – Не хватает двух пуль. Да-а, вроде бы никаких сомнений не остается.

Со значением кашлянула мисс Ван Скайлер.

– Что вы думаете о моей накидке? – призвала она их к ответу.

– О вашей накидке, мадемуазель?

– Да, у вас на столе моя бархатная накидка.

Рейс поднял мокрую тряпицу.

– Это – ваше, мисс Ван Скайлер?

– Да мое же! – взорвалась та. – Я обыскалась ее вчера вечером. Кого только не спрашивала.

Пуаро призывно взглянул на Рейса, и тот едва заметно кивнул.

– Где вы видели ее последний раз, мисс Ван Скайлер?

– Она была при мне в салоне вчера вечером. А когда я уходила спать, ее нигде не было.

Рейс ровно спросил:

– Вы догадываетесь, для чего она понадобилась? – Расправив накидку, он показал подпалины и дырочки на ней. – Убийца замотал в нее револьвер, чтобы заглушить звук выстрела.

– Какая наглость! – вспыхнула мисс Ван Скайлер. Ее сморщенные щеки зарумянились.

Рейс сказал:

– Соблаговолите сказать, мисс Ван Скайлер, сколько времени вы были знакомы с миссис Дойл.

– Вообще не была с ней знакома.

– Но вы знали о ее существовании?

– Конечно, я знала, кто она такая.

– И домами вы никак не были связаны?

– Наша семья всегда дорожила принадлежностью к немногим избранным, полковник Рейс. Матушке в голову не пришло бы позвать кого-нибудь из Харцов, потому что они никто, нувориши[108].

– Вам больше нечего сказать нам, мисс Ван Скайлер?

– К тому, что я сказала, мне нечего добавить. Линнет Риджвей выросла в Англии, и впервые я увидела ее на борту этого парохода.

Она встала. Пуаро открыл дверь перед ней, и она удалилась.

Мужчины переглянулись.

– Вот и весь ее сказ, – заметил Рейс, – другого не будет. Может, правду говорит. Не знаю. Розали Оттерборн – каково! Не ожидал.

Пуаро растерянно помотал головой. И с размаху хватил ладонью по столу.

– В этом нет никакого смысла! – воскликнул он. – Nom d'un nom d'un nom! Никакого смысла!

Рейс взглянул на него:

– Что конкретно вы имеете в виду?

– Что до определенного момента картина ясная. Кому-то нужно убить Линнет Дойл. Кто-то вчера вечером слышал скандал в салоне. Кто-то выкрал оттуда револьвер. Принадлежавший, прошу заметить, Жаклин де Бельфор. Кто-то застрелил из него Линнет Дойл и вывел букву «Ж» на стене. Все ясно – правда? Все изобличает Жаклин де Бельфор. Теперь смотрите, что делает убийца. Он оставляет пресловутый револьвер на месте, где его наверняка найдут, – да? Нет! Он – или она – выбрасывает его за борт – такую улику! Зачем, мой друг, зачем?

Рейс покачал головой:

– Непонятно.

– Тут нечего понимать: это невозможно.

– Как невозможно, раз это случилось?

– Я не об этом. Невозможно такое развитие событий. Где-то ошибка.

ГЛАВА 17

Полковник не сводил любопытных глаз с коллеги. Он уважал, и не без оснований, интеллект Эркюля Пуаро. Однако в настоящий момент он не мог уловить его мысль. И спрашивать он не стал. Он редко задавал вопросы. Он просто перешел к следующему пункту повестки дня:

– Что у нас на очереди? Расспросим девицу Оттерборн?

– Да, это может продвинуть дело.

Розали Оттерборн неохотно вошла к ним. Не то чтобы она нервничала или боялась чего-то – просто держалась замкнуто, нелюдимо.

– Что вам угодно?

Слово взял Рейс.

– Мы расследуем обстоятельства смерти миссис Дойл, – объяснил он.

Розали кивнула.

– Вы не скажете, что вы делали вчера вечером?

Розали с минуту думала.

– Мы с мамой легли рано, не было одиннадцати. Ничего особенного не слышали, если не считать возню возле каюты доктора Бесснера. Я слышала, как старик что-то гудел по-немецки. Из-за чего был этот шум, я узнала только утром.

– Вы не слышали выстрела?

– Нет.

– Из каюты больше не выходили ночью?

– Нет.

– Вы вполне уверены в этом?

Розали изумленно воззрилась на него:

– Как вас понимать? Конечно, уверена.

– Вы, например, не переходили на правый борт, ничего не бросали в воду?

Ее лицо порозовело.

– А что, вышел запрет бросать вещи в воду?

– Такого запрета нет. Вы, значит, бросали?

– Нет, не бросала. Я же говорю: я не выходила из каюты.

– Значит, если говорят, что вас видели...

Она прервала его:

– Кто меня видел?

– Мисс Ван Скайлер.

– Мисс Ван Скайлер? – В ее голосе звучало непритворное удивление.

– Мисс Ван Скайлер говорит, что она выглянула из своей каюты и увидела, как вы бросаете что-то за борт.

– Это гнусная ложь, – объявила Розали ясным голосом. Потом, как бы вдогонку пришедшей мысли, она спросила: – А во сколько это было?

– В десять минут второго, мадемуазель, – ответил на ее вопрос Пуаро.

Она вдумчиво кивнула.

– А что-нибудь еще она видела?

Пуаро с интересом смотрел на нее, поглаживая подбородок.

– Еще, – ответил он, – она кое-что слышала.

– Что она слышала?

– Кто-то передвигался в каюте мадам Дойл.

– Понятно, – обронила Розали.

Теперь ее лицо было мертвенно-бледным.

– Так вы настаиваете на том, что ничего не бросали в воду, мадемуазель?

– Да с какой стати я буду бегать по палубе среди ночи и бросать в воду что бы то ни было?