Эркюль Пуаро

На мгновение мелькнуло лицо Герды под полями несуразной шляпы. Оно было пустое, растерянное... похожее на лицо полоумного ребенка.

– Бедняга, – пробормотала вполголоса Мидж Хардкасл.

– И что все находили в этом Кристоу? – раздраженно сказал Эдвард. – Эта несчастная женщина выглядит совершенно убитой.

– Она была полностью поглощена им, – сказала Мидж.

– Почему? Он был эгоистом... по-своему хорош в компании, но... – Он оборвал фразу и, помолчав, спросил: – Что вы думаете о нем, Мидж?

– Я? – Мидж задумалась. Наконец сказала, сама удивившись своим словам: – Мне кажется, я уважала его.

– Уважали? За что?

– Он хорошо знал свое дело.

– Вы имеете в виду медицину?

– Да.

Они вынуждены были прервать разговор. Генриетта намеревалась подбросить Мидж в Лондон в своей машине. Эдвард должен был уехать вместе с Дэвидом поездом – сразу, после ланча. Прощаясь, он неопределенно сказал:

– Мидж, вы должны как-нибудь пообедать со мной. – И Мидж ответила, что рада бы, но обеденный перерыв у нее только один час. Эдвард улыбнулся своей милой улыбкой: – О, это совершенно особый случай. Я уверен, они поймут.

Затем он подошел к Генриетте.

– Я позвоню тебе.

– Да, пожалуйста, Эдвард. Но, возможно, меня не будет дома.

– Не будет дома?

Она насмешливо улыбнулась.

– Поеду куда-нибудь топить свою печаль. Уж не думаешь ли ты, что я буду сидеть и хандрить?

– Я не понимаю тебя, Генриетта, – медленно сказал он.

Ее лицо смягчилось.

– Милый Эдвард! – неожиданно сказала она, пожав ему руку. – Люси, – обратилась Генриетта к леди Энкейтлл, – я смогу снова приехать в «Лощину», если захочу?

– Конечно, дорогая, – ответила леди Энкейтлл. – К тому же через две недели опять назначено слушание.

Генриетта отправилась на рыночную площадь, где оставила свою машину. Чемоданы, ее и Мидж, были уже погружены. Они с Мидж уселись, и машина тронулась с места.

Поднявшись вверх на холм, они выехали на дорогу. Внизу под ними в холоде серенького осеннего дня слегка вздрагивали коричневые и золотые листья.

– Я рада, что уехала, – неожиданно сказала Мидж. – Даже от Люси. Она очень милая, но иногда из-за нее у меня мурашки ползут по спине.

Генриетта напряженно смотрела в маленькое автомобильное зеркало.

– Люси не может не украсить колоратурными пассажами... даже убийство, – как бы вскользь бросила она.

– Знаешь, я никогда раньше об убийствах не думала.

– С какой стати ты должна была о них думать? Об этом не думают. Это просто слово в кроссворде из восьми букв или приятное развлечение между обложками книги. А в жизни...

Она замолчала.

– Это реально и страшно! – закончила Мидж.

– Тебе нечего бояться, – сказала Генриетта. – Тебя это не касается. Пожалуй, ты единственная из нас, кого это не касается.

– Теперь это не касается никого из нас, – заметила Мидж. – Мы вне подозрений.

– Ты так думаешь? – пробормотала Генриетта.

Она продолжала напряженно смотреть в автомобильное зеркало. Неожиданно она нажала на акселератор, машина увеличила скорость. Генриетта взглянула на спидометр: больше пятидесяти миль, теперь стрелка подходила к шестидесяти.

Мидж сбоку взглянула на Генриетту. Отчаянная езда совсем не в ее манере. Генриетта любит скорость, но извилистая дорога, по которой они ехали, вряд ли оправдывала такой риск. Губы Генриетты искривились в хмурой улыбке.

– Взгляни через плечо, Мидж, – сказала она. – Видишь машину сзади нас?

– Да.

– Это «Вентнор-10».

– В самом деле? – сказала Мидж без всякого интереса.

– Неплохая машина – среди маленьких автомобилей. Берет немного бензина, хороша на дороге, но не быстроходна.

– Да?

«Странно, – подумала Мидж, – до чего Генриетта увлечена машинами, все про них знает».

– Как я сказала, они не быстроходны... А эта машина, Мидж, сохраняет дистанцию, хотя у нас скорость уже больше шестидесяти миль в час.

Мидж с удивлением повернулась к ней:

– Ты хочешь сказать...

Генриетта кивнула.

– Полиция. Я думаю, у них специальные моторы на обычных машинах.

– Ты хочешь сказать, что они продолжают следить за нами?

– Совершенно очевидно.

Мидж вздрогнула.

– Генриетта, ты что-нибудь понимаешь в этой истории со вторым револьвером?

– Нет, но она снимает подозрения с Герды, хотя ничего, кроме этого, не добавляет к расследованию.

– Но если это один из револьверов Генри?..

– Что пока не доказано. Как ты помнишь, револьвера так и не нашли.

– Не нашли. Может быть, это вообще кто-нибудь со стороны. Знаешь, мне бы хотелось, чтобы это была та женщина.

– Вероника Крэй?

– Да.

Генриетта ничего не ответила. Глаза ее были прикованы к полотну дороги.

– Ты думаешь, это возможно? – настаивала Мидж.

– Возможно? Да, возможно, – сказала она задумчиво.

– Значит, ты так не думаешь...

– Бесполезно предполагать что-либо только потому, что тебе так хочется. Хотя это, конечно, идеальное решение... мы все – вне подозрений!

– Мы? Но...

– Мы все замешаны... Даже ты, дорогая, хотя трудно найти мотив, чтобы обвинить тебя в убийстве Джона. Разумеется, я хотела бы, чтоб это была Вероника. Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем взглянуть на ее «превосходный спектакль», как говорит Люси, на скамье подсудимых!