В четверть одиннадцатого Арлена отправляется на свидание. Затем на пляже появляется Патрик Редферн и разыгрывает комедию, давая понять, что он удивлен, расстроен и так далее. Кристина же продолжает играть собственную роль. Спрятав свои часы, в двадцать минут двенадцатого она спрашивает у Линды, который час. Та, взглянув на свои часы, отвечает: «Без четверти двенадцать!» Затем молодая девушка идет в воду, а Кристина собирает свои рисовальные принадлежности. Как только Линда поворачивается к ней спиной, Кристина берет ее часы – Линда, естественно, сняла их, идя купаться, – и переводит стрелки на правильное время, сверяясь со своими часами. Затем она очень быстро поднимается по тропинке, бежит через остров к лестнице, снимает свою пижаму, прячет ее и свои рисовальные принадлежности среди камней и спускается в бухту. Она хорошая гимнастка, и времени она не теряет.
Арлена сидит внизу на пляже и удивляется отсутствию Патрика. Вдруг она слышит чьи-то шаги на лестнице. Она оборачивается... и – вообразите себе ее недовольство – видит жену своего возлюбленного! Она бегом прячется в грот.
Кристина берет спрятанную Патриком шляпу, надевает ее и ложится на гальку в хорошо продуманной позе. Шляпа, к которой прикреплены прядки рыжих волос, закрывает ей голову и затылок. Время было рассчитано исключительно точно. Не прошло и двух минут, как появляется лодка с Патриком и мисс Брюстер. А теперь вспомните!
После этого она идет на теннисный корт и приходит туда последней, но ничто в ее поведении не кажется подозрительным.
К этому времени Патрик уже был в гроте. Арлена ничего не видела. Она слышала чьи-то шаги, но из осторожности не вышла из своего убежища. И вот Патрик зовет ее. Она выходит из грота. Его руки сжимают ее горло. Бедная Арлена Маршалл – глупая и красивая Арлена Маршалл – умерла!
Эркюль Пуаро умолк.
Наступила долгая тишина, потом Розамунда Дарнли сказала:
– Вы действительно дали нам пережить эту драму, мосье Пуаро, и меня еще бьет дрожь. Вы рассказали нам, что произошло. Но вы не объяснили, каким образом
Пуаро не заставил себя уговаривать.
– Я заметил вам на днях, что я не мыслю сложными категориями. С самого начала у меня создалось впечатление, что убийцей был тот, кто, по всей видимости, был