Эромагия

Беринда, так и не издавшая ни звука, развернулась и засеменила прочь — в залитый светом портал. Пройдя под аркой, Шон невольно прикрыл глаза рукой, до того ярко оказались освещены подземные улицы. Чем дальше, тем больше фонариков, тем выше гномьи домики… Навстречу попадались бородатые коротышки, их коренастые жены и крошечные дети. Город как город, только домики приземистые, да вместо неба — каменные своды над головой.

Шон обратил внимание, что лавки — то есть те дома, на которых были вывески, — повыше прочих, и двери их вполне под стать человеку: на клиентов с поверхности рассчитаны. Детвора не удивлялась людям, значит, гости здесь бывали часто. Зато взрослые с любопытством разглядывали странную парочку — крошечную, немногим выше их самих, седую старушенцию и здоровенного блондина. Ведьма шагала, задрав нос и не глядя по сторонам. Дальноход на ходу пояснял:

— Нынче, дылды, у нас закрыто для посетителей — из-за Червя этого, чтоб его обвалом прибило. Если из-за него кто-то из вашего брата пострадает, старейшинам большие неприятности могут выйти. У нас договор с Адигеном, мы безопасность гостям обеспечиваем, ёптыть! Вот старейшины и боятся, что… ага, пришли!

У одного домика, ничем не выделяющегося среди прочих, он остановился и постучал твердым кулаком в дверь. Никто не отозвался. Дальноход стукнул сильней и позвал:

— Пампукка, открывай, чтоб тебе сквозь землю вознестись!.. — и снова ничего.

Беринда, у которой руки давно чесались «разнести все», не разбирая правых и виноватых, с хрустом размяла пальцы и грозно начала:

— Ну, гном, если ты меня обманываешь…

Тут с противоположной стороны улицы донеслось:

— Эй, Добродушный, ты, что ли?

Гном обернулся к сородичу, который, приоткрыв дверь, с любопытством разглядывал странных гостей.

— Я, чтоб мне треснуть! А Пампукка где? Дело к нему…

Сосед вышел на крыльцо.

— Что, опять Хвастун кого-то кинул? Пампукка нынче на совете старейшин. Говорит, знает средство, чтоб Червя Пениалиса утихомирить. Может, врет, как обычно, но на совет его пригласили все же. Хотите, обождите здесь, а хотите — ищите его в Столпе.

— Мне ждать недосуг, — заявила Беринда. — И учти, я тебе не верю и этому бородатому хрычу не верю.

Она ткнула пальцем в любопытного соседа Пампукки.

— И если что не так, если какой-то подвох готовите, тогда берегись! Всему вашему роду наступит полный каюк!

Пампуккин сосед, ухмыляясь, заявил на это:

— Что-то очень ты грозна, старушка! Я такого еще не… Ай!

Палец Беринды описал круг и приподнялся — соответственно и гном, в которого он был направлен, перевернувшись вверх ногами, взлетел на полметра. Обеими руками отдирая залепившую глаза и рот бородищу, гном принялся вопить:

— Ах ты карга кривая, чтоб тебе черной тьмы не видеть! Ах ты, негодяйская баба, а ну опусти меня обратно, жаба наземная, да я тебя…

Беринда, кровожадно ухмыльнувшись, прищелкнула пальцами другой руки — борода окончательно заткнула рот болтуну, и поток проклятий превратился в глухое невнятное бормотание.

— Веди к старейшинам, — велела ведьма Дальноходу, — к Столпу этому вашему. Давно я собиралась на него поглядеть — говорят, незабываемое зрелище. Надеюсь, рушить его не придется, жалко же, достопримечательность как-никак…

Добродушный почти с ненавистью покосился на ведьму, пробурчал что-то и двинулся в путь. Беринда на прощание снова щелкнула пальцами — сосед Пампукки свалился наземь. Не пытаясь подняться на ноги, он со стонами устремился на четвереньках к своему жилью.

— А что это за Столп такой? — спросил Шон.

— Увидишь, — отозвалась ведьма. — Говорят, его стоит увидеть.

12

Первый постоялый двор, встретившийся по дороге, назывался «У веселой ведьмы», а вывеска изображала мясистую деваху в остроконечной шляпе. В одной руке была метла, в другой — громадная кружка. Белозубая улыбка демонстрировала клыки, способные смутить людоеда. Из-под черных полей шляпы волнами спадали густые светлые локоны. Другой одежды на ведьме не было.

— О, какая вывеска, — пискнула Аназия. — Смотрите, какие волосы нарисованы! Зайдем?

Но Аните все это не понравилось.

— Нет, не хочу. Там все служанки наверняка в такие же шляпы наряжены остроконечные. И только я появлюсь, как пьяные постояльцы начнут ко мне приставать, требовать еще кружечку и щипать. Идем дальше!

— Так сними шляпу, — предложил оборотень.

— Да, — вставила Аназия. — сними шляпу, и все дела. Ничего от настоящей ведьмы в тебе не останется.

Анита окинула спутников сердитым взглядом.

— Шляпу, значит, снять? Ну, ладно этот людоед…

— Я не людоед!

— Но ты, подруга… — Не слушая возражений, ведьма стиснула метлу покрепче и тряхнула так, что задрожали желтые прутики. — Это ты-то, метелка, станешь мне рассказывать, что во мне от ведьмы?

— Ай! — запищала Аназия. — Я пошутила! Ты чего, в самом деле? Ты ведьма! Ай! Ведьма! Ай! Настоящая ведьма!

— И ты мне, — не унималась Анита, — настоящей ведьме, советуешь снять шляпу? И войти под эту похабную вывеску? Мне?

— Пошутила ведь!..

— Ну то-то же…