Есенин, его жёны и одалиски

Но великий поэт недолго оставался в хорошем настроении: угнетали болезнь и судебные органы. Болел он уже не первый месяц, но категорически отказывался лечиться. Друзья решили принудить его к этому и обратились за помощью к редактору журнала «Красная новь» А.К. Воронскому и послу во Франции Х.Г. Раковскому. Оба были почитателями поэта, и оба решили, что воздействовать на Есенина сможет только такой сильный человек, как… Ф.Э. Дзержинский.

«Дорогой Феликс Эдмундович! – писал Раковский 25 октября. – Прошу Вас оказать нам содействие – Воронскому и мне, чтобы спасти жизнь известного поэта Есенина – несомненно, самого талантливого в нашем Союзе. Он находится в очень развитой стадии туберкулёза (захвачены оба лёгкие, температура по вечерам и пр.). Найти, куда его послать на лечение, нетрудно. Ему уже было предоставлено место в Надеждинском санатории под Москвой, но несчастье в том, что он вследствие своего хулиганского характера и пьянства не поддаётся никакому врачебному воздействию. Мы решили, что единственное ещё остаётся средство заставить его лечиться – это Вы. Пригласите его к себе и проберите хорошо и отправьте вместе с ним в санаториум товарища из ГПУ, который не давал бы ему пьянствовать. Жаль парня, жаль его таланта, молодости. Он многое ещё мог дать, не только благодаря своим необыкновенным дарованиям, и потому, что, будучи сам крестьянином, хорошо знает крестьянскую среду».

Дзержинский поручил заняться устройством Есенина в надлежащее лечебное заведение своему секретарю, но тот «не нашёл» человека, которого «по всему тверскому околотку» знала каждая собака.

Через месяц Софья Андреевна в письме супруге М.А. Волошина сетовала по поводу состояния здоровья Сергея Александровича:

Лечиться Есенин не хотел, но суда боялся. 29 октября он давал показания в 48-м отделении милиции. Там взяли у него подписку о невыезде. То есть дело приближалось к развязке. И Сергей Александрович заметался – стал искать защиты. 11 ноября он встретился с наркомом просвещения А.В. Луначарским и попросил о помощи. На следующий день Анатолий Васильевич писал народному судье Липкину: «Дорогой товарищ, на Вашем рассмотрении имеется дело “о хулиганском поведении” в нетрезвом виде известного поэта Есенина. Есенин в этом смысле больной человек. Он пьёт, а пьяный перестаёт быть вменяемым. Конечно, его близкие люди позаботятся о том, чтобы происшествия, подобные данному, прекратились. Но мне кажется, что устраивать из-за ругани в пьяном виде[130], в которой он очень раскаивается, скандальный процесс крупному советскому писателю не стоит. Я просил бы Вас поэтому дело, если это возможно, прекратить».

Аналогичное письмо Липкину отправил И.В. Вардин, член Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП) и редактор журнала «На литературном посту». Илларион Виссарионович сообщал судье:

«…поэт Есенин в настоящее время находится под наблюдением Кремлёвской больницы. На днях его освидетельствовал консилиум больницы. В ближайшие дни Есенин будет помещён в одну из лечебниц.

Присоединяюсь целиком к мнению А.В. Луначарского, со своей стороны подчёркиваю, что антисоветский круг, прежде всего эмиграция, в полной мере используют суд над Есениным в своих политических целях».

В отношении Кремлёвской больницы И.В. Вардин лукавил, чтобы придать больший вес болезни Сергея Александровича. «Настоящее время», о котором Илларион Виссарионович упоминает в письме, – это первые дни после его написания (12 ноября и следующие). Именно в это время поэт не разгибаясь работал над поэмой «Чёрный человек» и в Кремлёвской больнице быть не мог. Но Вардину очень хотелось помочь больному человеку, поэтому он и поступился несколько печальной правдой.

…Время шло, положительной реакции со стороны суда не было, и Есенин запаниковал. Неожиданно помогла сестра Катя. Где-то в начале двадцатых чисел ноября Сергей Александрович ночевал у неё в Замоскворечье.

– Тебе скоро суд, Сергей, – напоминала Катя утром. – Выход есть, ложись в больницу. Больных не судят. А ты, кстати, поправишься.

Есенин печально молчал. Через несколько минут он, словно сдаваясь, промолвил:

– Хорошо, да… я лягу.

А ещё через некоторое время сказал более твёрдо:

– Правда. Ложусь. Я сразу покончу со всеми делами.

…Друг Есенина, непутёвый поэт Иван Приблудный, сделал хороший жизненный выбор – женился на дочери известного специалиста по шизофрении П.М. Зиновьева. К нему и обратилась 26 ноября за помощью С.А. Толстая:

– Пётр Михайлович, покорнейше прошу помочь… Сергей Александрович согласился на госпитализацию. Умоляю вас оформить сегодня, завтра он может передумать.