Есенин. Русский поэт и хулиган

Школа все не открывалась. И Айседора, которая никогда не могла сидеть без дела, использовала это время для работы над новыми танцами — на музыку Скрябина. Когда она показала их нескольким друзьям, те были потрясены. Она сумела выразить ужас голода, который свирепствовал в то время в Поволжье.

Там… За Самарой… Я слышал…Люди едят друг друга..……Ваше равенство — обман и ложь.

Старая гнусавая шарманка

— это уже из поэмы Есенина «Страна негодяев», которую он писал во время путешествия с Дункан по Европе и Америке. Нет, вовсе не под ее влиянием. Хотя бы по той простой причине, что она не знала русского языка. Разговаривать они могли только на языке любви — а этот язык не приспособлен для политических тем. Но нельзя не заметить, что видели и оценивали происходящее они сходным образом. Эти два человека, так неожиданно сведенные прихотливой судьбой, потянулись друг к другу не в силу случайных обстоятельств, а почувствовав друг в друге родственные души.

Сергей Есенин и Айседора Дункан познакомились 3 октября 1921 г. в студии художника Г. Якулова. (Б. Садовая, д. 10 — именно в этом доме М. Булгаков разместит свою «нехорошую квартиру»). Вот как описывает их первую встречу Мариенгоф:

«Якулов устроил пирушку у себя в студии.

В первом часу ночи приехала Дункан.

Красный хитон, льющийся мягкими складками; красные, с отблеском меди, волосы; большое тело.

Ступает легко и мягко.

Она обвела комнату глазами, похожими на блюдца из синего фаянса, и остановила их на Есенине.

Маленький, нежный рот ему улыбнулся.

Изадора легла на диван, а Есенин у ее ног.

Она окунула руку в его кудри и сказала:

— Solotaya golova!

Было неожиданно, что она, знающая не больше десятка русских слов, знала именно эти два.

Потом поцеловала его в губы.

И вторично ее рот, маленький и красный, как ранка от пули, приятно изломал русские буквы:

— Anguel!

Поцеловала еще раз и сказала:

— Tschort!

В четвертом часу утра Изадора Дункан и Есенин уехали».

Несколько по-другому эта сцена описана в мемуарах Е. Стырской:[70] «Он [Якулов] первым узнал, что Айседора Дункан приезжает в Москву, и обещал Есенину познакомить его с ней. […] Было 12 часов ночи […]. На ней (Дункан. — Л. П.) был короткий, расстегнутый жакет из соболей, вокруг шеи необыкновенно прозрачный длинный шарф. Сняв жакет, она осталась в строгой греческой тунике красного цвета. Коротко остриженные волосы […] были медно-красного цвета […]. Айседора Дункан рассматривала всех присутствующих любопытными, внимательными глазами, она всматривалась в лица, как будто бы хотела их запомнить. Ее окружили, засыпали вопросами. Она живо отвечала одновременно на трех языках: по-французски, английски и немецки. Ее голос звучал тепло, поюще, капризно, немного возбужденно. Голос очень восприимчивой, много говорящей женщины. Из другого угла комнаты на Айседору смотрел Есенин. Его глаза улыбались, а голова была легко наклонена в сторону. Она почувствовала его взгляд прежде, чем осознала это, ответив ему долгой, откровенной улыбкой. И поманила его к себе.

Есенин сел у ног Айседоры, он молчал. Он не знал иностранных языков. На все вопросы он только качал головой и улыбался. Она не знала, как с ним говорить, и провела пальцами по золоту его волос. Восхищенный взгляд следовал за ее жестом. Она засмеялась и вдруг обняла его голову и поцеловала его в губы. С закрытыми глазами она повторила этот поцелуй».

Интуиция подсказала Есенину, как воздействовать на «великую босоножку». «Есенин вырвался, двумя шагами пересек комнату и вспрыгнул на стол. Он начал читать стихи. В этот вечер он читал особенно хорошо. Айседора Дункан прошептала по-немецки: «Он, он ангел, он — Сатана, он — гений». Когда он во второй раз подошел к Айседоре, она бурно зааплодировала ему и сказала на ломаном русском языке: «Оччень хорошо!» Они смотрели друг на друга, обнявшись, и долго молчали. Под утро она увела его с собой».