Эсфирь, а по-персидски - 'звезда'

Никогда прежде царский свадебный пир не назначался на такое время года и в такую ужасную погоду, но исчисленные семь месяцев с того момента, когда Артаксеркс Великий во всеуслышание обявил, что берет к себе во дворец, выпали именно на этот срок и во дворец на празднечные пиршества начали снова собираться гости.

Всем князьм Персидским и Мидийским, а также служащим при них надлежало повиноваться царскому приказу, и, несмотря на наводенения и стужу, срочно явиться в престольные Сузы, к трону молодого царя.

Первым прибыл во дворец Каршена, который держался достаточно весело, несмотря на небольшую простуду, и Артаксеркс принял его со всеми почестями, как подобает принимать великого персидского князя.

На второй день со своим караванам перед лицо царя явился Шефар с длинной бородой, похожей на большую сосульку, и Артаксеркс принял его, как подобает принимать великого князя. Так как если бы встреча получилась короче, чем с Каршеной, Шефар мог бы расценить это, как великую обиду для себя, а тем более вид у него уже и без того был мрачным и обиженным.

Затем прибыл в большой повозке с балдахином Адмафа, до кончика носа укутанный в меха и теплые верблюжьи покрывала, и Артаксеркс принял его, как подобает принимать великого князя

Четвертым из семи приближенных к царскому престолу из дальних краев прибыл продрогший до костей Фарсис, окоченевший настолько, что целый кувшин горячего вина не сразу умерил его дрожь, и Артаксеркс принял его, как подобает принимать...

После этого ко дворцу прибыл великий князь Мерес, Артаксеркс и его принял, как подобает...

Как было заведено с давних времен, шестым по очереди со своим караваном явился великий князь Марсена, опечаленный, но ещё больше напуганный тем, что все его лошади и верблюды чуть было не погибли из-за жестокого ливня и разлива реки в предгорье Киссии, и Артаксеркс его принял.

С большим нетерпением все ждали прибытия во дворец старого Мемухана, но он почему-то не явился ни на седьмой день, ни даже на восьмой день перед назначенным пиром. Но Артаксеркс все равно распорядился начинать праздник без Мемухана, и лишь на десятый во дворец пришла весть, что старейший из князей не явился перед лицо царя, потому что скончался по дороге от старости, а также от простуды, и его тело пришлось срочно доставлять обратно в княжество для должного захоронения.

Но даже такое печальное известие не смогло омрачить пышного празденства, которое устроил Артаксеркс Великий в лютый месяц тебефе. В глибине души царь даже обрадовался известию о Мемухане, потому что не мог простить старому князю указа об Астинь, считая, что каким-то образом он нарочно тогда все подстроил, чтобы возвеличиться в глазах остальных старейшин. Поэтому Артаксеркс воспринял кончину Мемухана, как добрый для себя знак, и во все дни великого пира царь находился в таком хорошем, добром расположении духа, какого уже давно у него никто не видел, кроме царицы Эсфирь. На радостях царь даже объявил льготы всем областям, а всех молчаливых, недовольных князей одарил щедрыми подарками.

Для царицы Эсфирь и для девиц, что служили при ней, был сделан отдельный пир, но при этом царю ни разу не пришла в голову сумасбродная мысль показывать всему красоту новой царицы. Даже великие князья видели её всего только один раз, да и то наполовину сокрытую от глаз белым, свадебным покрывалом.

Великим князьям Персидским и Мидийским так и пришлось разъехаться назад в свои дальные области, как следует не разглядев, ради кого им пришлось столько дней месить копытами грязь и подвергать свою жизнь опасности. Но все же они везли с собой домой имя новой царицы - Эсфирь, и на обратной дороге время от времени щурились на небо, пытаясь разглядеть в сиянии звезд загадочное лицо новой царицы, что взошла на персидский трон.

Вдовствующая царица Аместрида сдержала свое слово и не явилась на свадебный пир. Мало того, узнав о смерти великого князя Мемухана, она срочно отправилась в его княжство для участия в траурной церемонии, по большей части для того, чтобы лишний раз показать царю Артаксерксу, как слабо он до сих пор разбирается в главных и неважных государственных делах и сделать ему очередной тайный вызов.

...Облаченная в белые праздничные одеяния, Эсфирь вошла в комнату, где её никто не мог увидеть, и опустилась на свю любимую низенькую скамейку. За окном шел дождь, и такой монотонный и сильный, что, казалось, он будет продолжаться бесконечно и больше никогда не наступят ясные, счастливые дни.

Эсфирь вспомнила излюбленные рассказы своих прежних подруг о веселых свадебных процессиях, какие приняты были у иудеев в древние времена, когда множество людей, украшенных миртой, шли впереди новобрачных, лили на дорогу вино и масло, сыпали орехи и жареные колосья, пели песни, танцевали.

"Тебе не нужны ни румяна и пудра, ах, ты и так прекрасна, как серна!" - пели провожатые, восхваляя невесту.