Еще можно все вернуть

– Почему нет? – кротко поинтересовался он, хотя Мэгги не поверила в эту кротость.

Она пожала плечами:

– У меня никогда не было паспорта. Последние несколько лет поездки в другие страны не входили в мои планы. Я больше интересовалась иными вещами: постоянной работой, возможностью безопасно переночевать. Ну, словом, вы понимаете.

Реза, конечно, об этом и понятия не имел, его не заботили столь незначительные вопросы реальной жизни, именно поэтому она так и сказала.

– Я взял на себя смелость приказать моему правительству выдать паспорт на ваше имя, в котором вы значитесь гражданкой Константинии. Уверен, этого будет достаточно, чтобы пересечь любую границу.

У Мэгги сразу появилось много вопросов. Когда сделан этот паспорт? Какое имя вписано в него? Почему Реза такой уверенный и одновременно беззаботный в отношении всего этого? Тем не менее в конечном итоге ни один из этих вопросов не настолько важен, не имеет ничего общего с ее целями, то есть сказками и собственной семьей. Теперь ей необходимо сконцентрироваться на призе.

Поэтому она просто еще раз улыбнулась ему. Каждая новая улыбка давалась ей легче, чем предыдущая. Реза вернулся к столу, а она продолжала поглощать блюда, которые без устали приносили официанты и которые разительно отличались по вкусу от лапши, что она готовила себе.

Мэгги съела столько, что опасалась лопнуть. Да она была бы и не против.

На следующее утро перед ветхим домом, в котором она жила последние несколько лет, появилась вереница элегантных блестящих джипов. Мэгги, в толстовке, любимых потрепанных джинсах и ботинках, спустилась встретить их и передать вещи, которые посчитала необходимым взять с собой. Охранники с застывшими лицами проводили ее в машину. Она забралась на сиденье, боясь повредить его мягчайшую кожу.

Тут она обнаружила, что сидит в закрытом пространстве рядом с Резой, и это страшнее, чем любое повреждение, которое можно нанести этой мягкой коже.

Ее сердце опять принялось отчаянно стучать. Кровь неслась по венам с такой скоростью, что, несомненно, могла разорвать их. Мэгги вновь почувствовала что-то тягучее в животе, даже стало трудно усидеть на месте.

Реза сидел рядом с ней на просторном заднем сиденье, будто на троне. Он занимал слишком много свободного места и, казалось, претендовал на все пространство целиком. На нем был, как предположила Мэгги, королевский вариант стиля кэжуал: рубашка на пуговицах, которая казалась мягче, чем кожаное сиденье, белоснежная на его оливковой коже.

Он отложил бумаги, которые изучал, и посмотрел на Мэгги, когда она уселась рядом с ним.

Его пронзительный взгляд просканировал ее сверху донизу: от волос, собранных в неаккуратный хвостик, до потертых носков любимых ботинок.

Подбородок Мэгги вызывающе задрался. Но она, охваченная отчаянной паникой, поскольку момент затянулся, скорее бы умерла, чем позволила ему заметить, как ей страшно.

Вероятно, он передумает и изменит свой план. Взглянет на нее в холодном свете зимнего утра и поймет, что из нее ничего не выйдет, поскольку она была, есть и будет отверженной бродяжкой. В ней нет ни капли королевского, несмотря на результат анализа крови.

– Сегодня последний день, когда вы появляетесь на публике в таком наряде, – сказал он командным голосом. – И я вижу необходимость в том, чтобы убедить вас не одеваться подобным образом в домашней обстановке.

– Я американка и люблю джинсы.

– Вы не американка, – возразил Реза тем же холодным тоном, – и никогда не были американкой, несмотря на внешний вид. Вы на сто процентов санта-доминианка.

Он слегка стукнул по стеклу, отчего Мэгги вздрогнула. Но это просто оказался сигнал водителю, как она поняла спустя мгновение. Реза не планировал выбрасывать ее назад в прежнюю жизнь, да и Мэгги решила оставить все в прошлом.

Ее захлестнула мощная волна облегчения и радости.

– Санта-Домини ничего не значит для меня, – пробормотала Мэгги, надеясь лишь, что он не заметил ее реакцию, а если и заметил, то не понял. – Не более чем просто красивая сказка, как, впрочем, и вы.

Не следовало бы ей это говорить. Если бы только можно было забрать свои слова назад! Мэгги уставилась на свой старый оранжевый рюкзак и постаралась сделать вид, будто не ощущает его оценивающего взгляда и краски, заливающей ей лицо.

Но правда в том, что она почувствовала это телом. Да, она ощущала его.

– Я не возражаю против джинсов как таковых, – заявил он, когда джип покатился вниз по дороге. – Конечно, их можно носить, когда это уместно. Сейчас не восемнадцатый век. Я возражаю против дешевой ткани и плохо сидящей готовой одежды.

Она забыла, что старалась не смотреть в его сторону, и недоуменно взглянула на него.

– Но…

Реза только поднял руку в своей обычной манере, будто держал невидимый скипетр.

– Если после того, как я подберу одежду, соответствующую вашему нынешнему жизненному статусу, вы по-прежнему захотите носить вещи, которые взяли с собой, мы вернемся к этому разговору.