Еще один шанс

Путник повернулся и пошел в сторону выхода. На половине пути он внезапно остановился и, обернувшись, спросил у «кузнечного самородка». — Слушай! А ты можешь ещё что-нибудь выковать кроме цветов? Ну, там… коленчатый вал, например?

— Не… немы… гы, — кузнец развел руки и заморгал глазами, ничего не понимая.

— Жаль! — расстроился странник. Он прикусил губу и вновь погрузился во внутренние размышления. — Придется всё-таки везти из-за границы. С какой-нибудь далекой и неизвестной страны… Например, — путешественник задумался… — С Мозамбика или с Новой Гвинеи… Если только она открыта в этом времени. А что — идея хорошая! Скажу, купил у папуасов… Нет! Лучше, обменял на стеклянные бусы. А может быть… ещё, что придумаю.

* * *

Две недели спустя. Небольшой разъезд. Таможенная застава. Очень далеко от Таганово и Москвы.

— Вот гляжу я на вас, господа хорошие и не верю вам! — черноглазый таможенник с пренебрежением обратился к проезжим торговцам. Одет слуга таможенного порядка Феоктист Флегонтыч Пупочкин был так, словно на ратную брань собрался. На голове — шапка-мисюрка с кольчатой бармицей, на груди, поверх зипуна, берендейка с огневым зарядом, за малиновым кушаком пистоль в два ствола, сбоку — сабля пристегнута. Лицом грозен, глаза по-разбойному сверкают.

Феоктист широко, словно принюхиваясь, раздвинул ноздри. Вытянул хитрое «лисье» лицо. Решительно почесал мочальную бородку.

— Не по нраву мне ваши постные рожи! Особенно твоя! — мытник пощелкал пальцами, выбрал жертву и указал на пухлого мужика в помятой одежде.

— Какой-то ты неприятный на вид. Похож — на… на… на сморщенный крендель. И пахнет от тебя — будто капуста заквасилась в погребе.

Слуга закона не спеша вплотную подошел к человеку и уставился ему прямо в глаза.

— Нехорошее у меня предчувствие с утра — не к добру это! Чую сегодня, сердобольный — не твой день! Путь — дорога у тебя не заладиться. Эвон черна птица каркает — дурная примета для тебя.

Выдержав паузу «чинуша» продолжил скептически осматривать проезжих купцов, собравшихся недалеко от таможенного поста. Недовольно переводил взгляд с одной «жертвы» на другую. Он как дознаватель хмурил лоб, прикусывал нижнюю губу и требовательно вглядывался в каждую деталь в одежде путников.

Недалеко от проверяющего документы на товар, возле шлагбаума расположились двое стрельцов. Парни весело скалили зубы. Со стороны было понятно, что для них это было увлекательное представление. Чуть в стороне, у небольшого костра сидел пожилой дьякон. Оторвавшись от приготовления похлебки, он также с интересом наблюдал за происходящим.

— Не зря начальство признало Феоктиста Пупочкина самым ответственным служакой во всем околотке! Я таков! Меня — все бояться и уважают, — мытник остановился напротив возницы в поношенном армяке. Нахмурил брови. Важно поднял палец.

— Только в этом месяце за незаконный провоз товара мной было поймано три «кнута»! — он гордо вскинул вверх расщеперенную руку. — Промыт за уклонение от оплаты мыта составил — пять рублей! И это «есщо» — я начал работать недавно. То ли будет — когда я стану искушенным в ваших воровских делах и выведу всех прохвостов на чистую воду!

Целовальник зашел за спины собравшихся обозников и окинул взглядом повозки с грузом. Одобрительно покачал головой. Обратился к крайнему из присутствующих.

— Где-то в глубине души — я вам не верю! Чувствую… — вы не похожи на торговых людей! — Чинуша пристально посмотрел в глаза съежившемуся человеку.

— Да, и вообще! Я вот, что думаю — вы «есчо» поди и не православные! Нерусячи — вы, вот! Нет в вас нашего богатырского духа — лиходеи, вы!

Пупочкин обернулся к стражникам за поддержкой, довольный своей догадкой. Охранники закивали головами, еле сдерживая смех.

— А известно ли вам, дорогие заморские гости, что торговый устав, утвержденный ещё Царем-Батюшкой Алексеем Михайловичем запрещает немцам без разрешения торговать на Руси. И теперь за нарушение царской воли вас — поганых басурман, бросят в колодки. А затем высекут кнутом или изобьют батогами. Товары конечно конфискуют. А мне… — Контролёр замолчал на мгновение, подсчитывая что-то в уме.

— А мне, будет награда, наверное! — Честный «буквоед» помпезно закрыл глаза, потер ладоши, и с удовольствием представил своё большое вознаграждение.

— Как же так? Отец милостивый! — старший каравана вышел из группы и начал быстро оправдываться. — Али на нас «хреста» нет? Мы — да не русские люди? Ты хоть посмотри на нас внимательно! Речь нашу послушай. Бороды наши потрогай.

— А ну! Побожитесь по-нашему, — хитрый плут прищурил один глаз и хитро посмотрел другим на потенциальных жертв.

— Вот, тебе истинный крест, — караванщики вытащили из под нательных рубах кресты и начали крестится.