Еще один шанс

— Ах, он шельмец! В серых глазах рыжего игрока вспыхнуло и заиграло злое озорство… — Ах, он… — выдумщик. Востёр! Ишь — какую кашу заварил! Как всё просто и понятно… Зовешь мастеровых. Отстраиваешь деревню. Платишь. Затем проводишь игрища — и эти деньги обратно у них забираешь. Ну, Воронцов — ну, хитрец! Ну, догада! Надо мне провести такую же забаву. Причем — срочно. А ты Никодира — хитрая проныра. Тоже молодчага. Выполнил своё задание — гоже. Такую идею для меня разузнал. Порадовал. Проси чего хочешь.

— Ну… ы… э… а, — крепостной стал последовательно перебирать гласные звуки. Он что-то пытался сообразить. У него от радости забилось сердце. Ремесленник совершенно не ожидал крутого поворота событий. — Благодарствую. Григорий Иванович! Отец родной, я бы хотел…

— Знаешь? — А давай — я тебя сосватаю! — рыжую голову хозяина внезапно посетила гениальная мысль. — Только, на ком бы женить тебя? — Помещик задумался. Стал перебирать в голове возможные варианты. Тут же сам себе ответил. — Нет, мне это не интересно. Выгоды — никакой. Хомут с телегой — всегда на шею повесить успеешь. И жена будет отвлекать от работы. Да и трудиться будешь хуже…

— Кормилец! Родной, — Холмогоров попытался вставить фразу в скоротечные убеждения хозяина. — Земно кланяюсь твоей милости! Так мне уже за тридцать — пора бы. Хочется жёнку, семью, детушек…

— Ничего — потерпишь! — барин продолжал фантазировать, не слушая возражений холопа. — Желаешь — новый инструмент? Лучше прежнего и заказов поболе? И подмастерьев в обучение? — Лукавый стал щелкать пальцами, как бы считая деньги. — Нет! Мне это не выгодно. Пока обучишь их, пока то… сё.

Киреев выпрямился в кресле. Поднял руки и начал тереть ладони. — Во-о-т! Придумал. — Он вытянул указательный палец и показал им на столяра. — Хочешь на волю… — выкупиться!

— Дык… тык… м-м-мык, — Никодим по-прежнему ничего не понимал. Он поднялся с колен и произнес удивленно. — А разве такое возможно?

— А почему нет? Коли деньги у тебя есть — все возможно! Давай, выкупайся, да живи в свое удовольствие, катайся как сыр в масле. Я помещик справедливый, у меня в хозяйстве всё по закону.

— Хм… Хм… Григорий Иванович, — присутствующий в комнате гость попытался вступить в разговор. — Ты, надеюсь не забыл про мое деловое предложение?

— Погодь, Мирон Евдокимович. — Киреев отмахнулся от приятеля. — Не отвлекай меня. Он заслужил это. Он же там кого-то победил! Чего-то получил!

Хитрец поднялся с кресла и подошел к письменному столу. Задумчиво начал барабанить пальцами по столешнице. Внезапно повернулся к холопу и произнес. — Так сколько, ты говоришь, получил за победу в игрищах?

— Кормилец, двадцать семь рублей, пять алтын да четыре денежки.

— Так, вот, Никодим — умный… — в ЭТОТ раз Киреев не смог подобрать рифму. — Короче… — Произнес он после короткой паузы. — Отпущу тебя вместе с твоей сестрой на волю — за сто рублей!

— Отец родной! Благодарствую за заботу, однако откуда же я возьму эдакую прорву денег?

— Ай-я-яй, какая досада! — Киреев перевел взгляд с крепостного на гостя. Весело подмигнул ему. Покачал головой. — Так продай что-нибудь. Вот они у тебя и появятся.

— Помилуй, барин! — несчастный прижал руки к груди. — Креста на тебе нет! Что же я продам? Да еще за такую большую сумму?

— Эх, жаль мне тебя, сердешный! Что же делать? Слушай, а заложи мне свой дом, землю и инструмент которым ты работаешь.

— Как же… мой инструмент? Господи? Как же я без него?

— Ох, Никодим, стыдоба — пустая голова! Ты же мастер — золотые руки. Со временем денег заработаешь — отдашь!

Киреев открыл ящик письменного стола, достал от туда шкатулку. Вынул бумаги. Разложил их на два части. — Давай так — вот расписки на всё твоё имущество, а вот бумаги об освобождении. Почему замолчал? Не робей, Отрыжка Ника — голова поникла. А говорил чемпион, непобедимый боец. Ну-ка, сказывай — это, что была пустая хвальба? Негоже малахолиться было! Давай, успевай — удачу не упускай! Подписывай — и ты свободен. А иначе я тебя на конюшню — за дерзость и кожу до костей сдеру!

— Да! Я — Нико! — Холмогоров внезапно напыжился, выпрямил спину и задрал голову. — Нико — дробитель черепов. Я смогу, да-а! — Он смачно сплюнул. Сжал кулаки. — Эх… ма — малявкины вавки! — Мастеровой прикусил губу. Прищурил глаза. Подошел к столу и решительно подписал листы. После чего отдал деньги, забрал бумаги и вышел из комнаты.

— Позвольте, Григорий Иванович! Друг, мой ситцевый! — гость, молчавший всё время, подал голос. — А как же моя мебель? Заказ? Как же я теперь?

— Мирон Евдокимович, повремени немного! Не кручинься — все будет нормально! Куда он без своего инструмента? Через день — два приползет греховодник на коленях. Будет проситься обратно. Я, конечно, его накажу, затем прощу и заберу бумаги назад.

— А деньги?

— А вот, деньги! — Киреев поднял мешочек с монетами и потряс им перед носом друга. — Денег — обратно он не получит. — Так, что через неделю подъезжай — свидимся. Оформим заказ на твою мебель.