Еще один шанс

— И не дай бог, кто не придет! — Обижусь… — строгий помещик тряс своего подчиненного как грушу. — Пусть потом про премии, надбавки и внеочередные отпуска по горящим путёвкам с большими скидками, даже не заикаются.

— Так, что?.. — староста спросил отрешенно, поняв, что хозяйство полностью разорено. — На этот копоть-тив… и баб что ля звать?

— Я же сказал — всех! — Алексей повторил своё приглашение, ещё раз оглядывая собравшихся возле барского дома людей. — Заодно и перепись населения проведу.

— Что сделаете? — непонимающе переспросил Кирьян. — Какую пе-пись проведете?

— Посчитаю, сколько в деревне народу живет, — пояснил Рязанцев. — Так, почему стоим… Руки в ноги и быстро исполнять!

Будущий «Отец крестьянам», отдав указания, повернулся и пошел к высокому крыльцу усадьбы.

— А я до дома смотаюсь, чего-нибудь эдакое на закуску-выпивку принесу… — странник пробубнил вполголоса. — Нужно народ удивить!

— … Ась? Чего — кого… удавить? — староста переспросил откуда-то из-за спины.

— В смысле… покуда… отдохну с дороги, — путник на мгновение остановился что-то вспоминая. — Да! И не будите меня! Малость вздремну…

* * *

В кое веки путешественник наконец-то выспался. Спокойная, домашняя обстановка вместе с мягкой постелью дали возможность хорошо отдохнуть с долгой дороги. Алексей повалявшись немного в постели, потянулся, зевнул, откинул одеяло и сел на кровать. Прогоняя последние остатки сна, несколько раз «с хрустом» развел руки, протер глаза и осмотрелся по сторонам.

— Славно вчера посидели. Культурно — без драки и взаимных претензий. Ничего не разбили, не поломали. Все живы — здоровы, — Рязанцев широко зевнул и поднялся на ноги.

— Все-таки люди у нас на Руси — добрые. В основе своей — понятливые и отзывчивые. А что гамбургеры с Кока-колой не все едят — это ничего. К этому надо привыкнуть… Глядишь, через время и пиццу с Мириндой попробуют! А вообще — эта такая гадость! Верно, у нас говорят — вредно для здоровья. Вот и нечего приучать к ней себя и своих крестьян!

Путник задумался на несколько секунд. Он вспомнил прошедшее событие. Недовольно помотал головой, прогоняя прочь неприятные ощущения.

— Эта еда не понравилась мне тоже! Вон в животе всё булькает и урчит. В следующий раз надо будет суши принести с васаби или салатов корейских, — настоящий эстет окинул взглядом спальню, подошел к окну и выглянул наружу.

— Кстати, почему так тихо? — Рязанцев прислушался к тому, что происходит в доме и на улице. Его окружала абсолютная тишина. Как вдруг прозвучал громкий лай…

— А вот, всякие собаки со своим лаем по ночам… И особенно петухи-забияки, которые спать не дают под утро, должны быть пущены на суп. Сказано было всем — не будить, пока сам не проснусь! Так, что теперь — берегитесь! Ух, как я проголодался…

Быстро одевшись, Алексей прошелся по дому.

— Есть кто живой? — громко позвал он, переходя из одной комнаты в другую.

При ходьбе по полу сильно скрипели рассохшиеся доски. Гулко хлопали двери.

— Никого. Ни души! Странно? Куда все подевались? Эй, люди — а-у-у. — Передразнил он заблудившегося профессора астрономии из известного фильма Эльдара Рязанова Карнавальная ночь.

В доме витали запахи лака, и пропеченной солнцем смолы. Солнечный свет еле пробивался сквозь мутное слюдяное отверстие. Пыльные частницы водили хороводы в радужных лучах. Высоко вверху, почти у самого потолка трепетал над запутавшейся мухой паук, лохматый, с черной крапинкой на спине.

Странник вышел из дома на расписное, узорчатое, с резьбой крыльцо. Окинул взглядом обширный, пустой двор, обнесенныйи высоким частоколом. Задержал внимание на ухоженном цветнике разбитам под окнами. Заметил двух крестьян стоявших под ветвистой рябиной, недалеко от дома.

— Здрав буди благодетель! — обратился к нему с приветствием седой дед с козлиной бородкой одетый в просторную домотканую рубаху и потертые холщовые порты. В глазах старика пьянились веселье после вчерашней выпивки.

— Многих лет жизни, — поддержала старца полная женщина, лет сорока, в темном сарафане. Она смущенно пригладила руками передник, расшитый красными и зелеными узорами, поправила волосы, выбившиеся из-под красной, рогатой кики. Люди подошли к крыльцу.

— И вам не хворать, — Рязанцев внимательно осмотрел присутствующих. Окинул взглядом пустой подворье: Возле хлева рылись в навозе куры и о чем-то негромко толковали с петухом. За высоким забором гоготали гуси, в конце подворья громко лаял щенок. — А куда все подевались?

— На работе! — собеседница опустила глаза в землю. Беспокойно обернулась в сторону ворот. — С самого утра ушли, ранёхонько.

— Цыть, сорока! — старик громко перебил напарницу. Стрельнул в сторону барина плутоватым глазом. — Помолчала бы. Не бабьего ума дело. Не встревай, покуда не спросят.

Дед важно подраил щиплую бороденку. И начал обстоятельно докладывать… — Алексей Петрович, все при деле! Кто в поле, кто в лесу! А кто на мельницу или в соседнюю деревню уехал на заработки.

— Я не понял? — Рязанцев смачно зевнул и заморгал глазами.