Эшелон

Ничего не понимая, совершенно обалдевший, я назвал свою фамилию, в то время как Пекелис злорадно улыбался. Любопытно, что у меня даже в мыслях не было, что меня разыгрывают — настолько впечатляюща была внешность и манера держаться гостя. «А теперь выпьем!» — предложил любезный хозяин, указывая на стоящую на столе уже уполовиненную бутылку «Мартеля». Я сразу же забыл о вожделенном борще — слишком необычна была обстановка. За коньяком мистический туман, которым был окутан гость Пекелиса, быстро рассеялся, и я узнал историю настолько поразительную, что любые фантастические гипотезы рядом с ней показались бы просто убожеством. Я уже давно усвоил, что правда, как правило, неизмеримо богаче, чем вымыслы. А в нашей стране человеческие судьбы подчас складываются так, что никакие честертоны и кристи даже вообразить такое не смогли бы.

Говорил преимущественно Пекелис, а его гость, спокойно улыбаясь, изредка его корректировал. Коротко говоря, история была такая.

Как хорошо известно, в 1921 году молодые американцы братья Хаммеры — Арман (старший) и Леон (младший) впервые приехали в голодную, разоренную гражданской войной Советскую Россию. Молодые люди были уже наследственными миллионерами: их папаша, родом из Одессы, прожил весьма бурную жизнь, многократно обогащаясь и разоряясь. Сейчас уже мало кто знает, а кто знает — предпочитает помалкивать, что папаша Хаммер был одним из основателей американской компартии. Именно это последнее обстоятельство, по-видимому, и открыло дорогу старшему из братьев напрямик к Ленину. Получив «добро» от вождя русской революции, Арман Хаммер развил бурную филантропическо-коммерческую деятельность — не забудем, что начинался НЭП. По линии филантропической эта деятельность сводилась к помощи голодающим продовольствием и медикаментами, по линии коммерческой — к организации концессий. Вскоре школьники моего поколения стали писать хаммеровскими карандашами, а Маяковский сочинил доходчивую рекламу: «Перья, карандаши фирмы Хаммер хороши!» Ничего не скажешь — для своего времени они действительно были хороши, это я помню. Кроме филантропической и коммерческой, у Армана Хаммера был еще один вид деятельности, вернее сказать, выражаясь современным языком, хобби: он собирал произведения искусства и антиквариат. Можно только представить, какие грандиозные комбинации проделывал тогда Арман Хаммер в умирающей от голода стране, если у него были неограниченные запасы добротного американского продовольствия и медикаментов. Страна кишела антикварными вещами и драгоценностями, оставшимися на руках у «недорезанных буржуев» и аристократов. Буквально за бесценок через дешевых агентов можно было организовать какой-нибудь редкостный сервиз севрского фарфора или бесценные иконы «древлего письма». И Хаммер не терялся!

Надо сказать, что всеми разнообразными делами фирмы заправлял старший из братьев, в то время как младший, Леон, был его тенью и доверенным лицом. Довольно скоро, поставив означенные выше дела на правильные рельсы, Арман уехал из нашей страны обратно в Америку и окунулся там в большой бизнес, в котором преуспел, в то время как Леон остался в Москве, управляя обширным хозяйством, в том числе и антикварно-художественной деятельностью фирмы. Время от времени в Москву наведывался Арман, направляя деятельность братца. Был разгар НЭПа, Москва была пестрой и шумной. И вполне естественно, что молодой Леон Хаммер влюбился в некую актрису. Через короткое время они сочетались законнейшим советским браком в соответствующем районном ЗАГСе. А спустя положенное время у молодой четы родился сынок, которого папа назвал в честь горячо любимого процветающего старшего брата Арманом. Это, конечно, явилось вопиющим нарушением еврейской традиции, согласно которой называть новорожденного можно именем только покойных родственников. Но что такое «традиция» для этих американских евреев!

Таким образом, где-то около 1925 года в Москве увидел свет Арман Хаммер-младший. Довольно скоро актриса разочаровалась в своем богатом супруге-супернэпмане. Не исключено, конечно, что она внимательно изучала соответствующий основополагающий труд Ленина, который недвусмысленно подчеркивал, что НЭП — явление временное. Впрочем, скорее всего здесь было причиной традиционное легкомыслие служительниц Мельпомены. Так или иначе, она развелась с убитым горем Леоном, захватила сынишку и сошлась с каким-то режиссером — дело, конечно, обычное. А еще через год, уже на пороге пятилеток, пророческие слова Ленина стали реализовываться, и притом в быстром темпе. НЭП приказал долго жить, и фирма Хаммер была ликвидирована. Карандашная фабрика Хаммера была названа именами Сакко и Ванцетти, причем качество карандашей заметно ухудшилось. Аналогичная судьба постигла и другие предприятия фирмы. Впрочем, Хаммер получил вполне достаточную компенсацию и, что особенно важно, разрешение без таможенного досмотра вывести несколько эшелонов русского антиквариата и художественных ценностей. Впоследствии эти сокровища легли в основу знаменитой коллекции Хаммера.