Эшелон

Почти тридцать пять лет тому назад ослепительно белый красавец теплоход «Грибоедов» пересекал по диагонали Атлантический океан с северо-востока на юго-запад. Это просто удивительно: всего лишь спустя два года после опустошительной войны, в которой погиб или был искалечен почти каждый второй взрослый мужчина, в еще голодной, надорванной неслыханно тяжелыми испытаниями стране была снаряжена чисто научная экспедиция чуть ли не на край света! Цель экспедиции — наблюдение полного солнечного затмения 20 мая 1947 года. Полоса затмения проходила через всю Бразилию — от ее южного штата Парана до знаменитого в истории науки атлантического порта Баийя, что на северо-востоке этой огромной страны. А знаменит этот порт был тем, что там несколько месяцев провел молодой Дарвин во время кругосветного плавания на «Бигле». Теперь, спустя десятилетия после бразильской экспедиции, ясно, что и плавание «Грибоедова» было «вешкой» в истории науки, в данном случае только начинавшей свое триумфальное шествие радиоастрономии. Именно в Баийе наблюдениями, выполненными во время солнечного затмения с борта нашего славного корабля, было убедительно доказано, что источником радиоизлучения Солнца на метровых волнах является корона, как это и было независимо предсказано за год до этого тогда еще начинающими молодыми теоретиками — астрофизиком Гинзбургом и автором этих строк. Невероятно, но факт: мы оба с Виталием Лазаревичем принимали участие в этой экспедиции! Вообще весь заявленный руководством экспедиции состав был автоматически утвержден инстанциями! По крайней своей неопытности мы все тогда считали такое положение совершенно естественным. Надо полагать, что всякого рода отделы кадров, иностранные отделы и, конечно, выездная комиссия «там наверху» делали тогда свои первые, еще робкие шаги. Они очень быстро, в течение немногих первых послевоенных лет поняли свою основную задачу — «держать и не пущать», всячески препятствуя контактам настоящих советских ученых с зарубежной наукой. Разъезжать по заграницам стали преимущественно разного рода чиновники — явные и неявные сотрудники «Министерства Любви». Но это уже другой разговор…

Почти две недели, изнывая от безделья, мы жили на борту «Грибоедова», стоявшего в Либаве — на нашу беду этот незамерзающий порт впервые за многие годы замерз. У нас была куча денег — советских, конечно. Как-то стихийно началась карточная игра в преферанс, быстро принявшая эпидемический характер. В карты я играл только в детстве — преимущественно в дурака, «ведьму» и «шестьдесят шесть». Высокоинтеллектуальная игра на деньги меня буквально захлестнула. Игроком я оказался плохим — слишком азартным и рискованным. В итоге ночных карточных бдений я изрядно продулся, а главное, совершенно выбился из колеи из-за нарушения режима сна. Большинство членов экспедиции по этой же причине также чувствовали себя погано. Все ждали: тронемся, наконец, в путь, отберут у нас наши рубли, выдадут валюту — и карточный запой автоматически прекратится. Увы, этим надеждам не суждено было осуществиться…

Когда сроки нашего либавского сидения стали приближаться к критическому пределу и все уже висело на волоске, ледокол «Ермак» вывел нас буквально на «чистую воду», и бразильская эпопея началась. Это было 13 апреля — всего лишь за пять недель до момента затмения. А предстоял 22-дневный переход через Атлантику, а затем переезд на площадку в глубину страны — эстадо (штат) Минас-Жераис около местечка Барейро в отеле «Агуа де Араша» — и установка астрономических приборов на специальных кирпичных столбах, которые надо было еще выложить. Поэтому мы понеслись к нашей далекой цели буквально напрямик. Ни в какие порты за попутным грузом уже мы не заходили — времени совершенно не было. На полсуток остановились в крохотном шведском городке Карлсхамне для размагничивания корпуса корабля, что было совершенно необходимо, так как после недавней мировой войны моря были буквально усеяны магнитными минами. И еще мы зашли на несколько часов в Саутгемптон, где сотрудник ФИАНа Малышев передал нам ильфордовские фотопластинки.