Эшелон

Отсидевшись часов десять в Плимутской бухте, «Грибоедов» продолжил свой прерванный в самом начале далекий путь. Времени было в обрез, поэтому капитан повел судно не проторенными морскими путями, а по «ортодромии», т. е. кратчайшему пути на сфере. Все 22 дня этого редкого в наши дни пути стояла чудесная солнечная погода. Океан был пуст, как во времена Христофора Колумба. Ни один флаг нам не встретился. Только при таких, весьма редких в наши дни, необычных обстоятельствах можно почувствовать необъятность водной пустыни. Появились летучие рыбы — они плюхались прямо на палубу. Стали видны южные созвездия с экзотическими названиями. Буйно отметили праздник Нептуна. На традиционный вопрос замаскированного под владыку морей (пеньковая борода, трезубец, картонная корона) матроса, окруженного вымазанными сажей «арапами»: «Что за судно, какой груз везете, куда путь держите?» — капитан с верхотуры своего мостика ответствовал (помню буквально): «Судно у нас купеческое, земли Советской. А везем мы ученых мужей затмение Солнца наблюдать и тем науку обогащать». «Нептун» ответом капитана оказался вполне удовлетворенным и предложил «тех, которые еще не соленые — посолить». И началась потеха! Матросы притащили шланги и стали друг друга со страшной силой поливать морской водой. «Научники» собрались на верхней палубе, вырядившись по случаю такого торжества в лучшие костюмы. Наступил момент, когда веселье должно было вот-вот иссякнуть, так как полуголые матросы явно не решались «солить» «чистую публику». Тогда я быстро разделся, сбежал по трапу вниз, попросил меня «посолить» и с одним приятелем-матросом затащил шланг на верхнюю палубу. Предварительно выход с этой палубы в помещение, где находились каюты, я запер. Боже, что тут было! Несмотря на вопли еще сухих пассажиров: «Это хулиганство!» — морского крещения не избежал никто.[16]

Тут можно было наблюдать любопытное, хотя, конечно, тривиальное явление: как только человек становился облитым, он тут же присоединялся к лагерю обливающих. Дольше всех держался наш дуб — замполит. Вопя: «Я это так не оставлю! Это идеологическая диверсия!», — он заперся в своей каюте. Плененные «буржуазной идеологией» матросы во главе со старшим механиком просунули шланг в каюту замполита и стали ее заливать. Через несколько минут он выскочил оттуда с дикими воплями, и тут же был сбит с ног мощной струей из брандспойта. До этого я никогда не видел такого безудержного взрыва народных эмоций. Страшное дело — разбушевавшаяся толпа. Все, однако, быстро успокоилось, и праздник окончился очень милым банкетом. Я забыл сказать, что вина у нас было предостаточно. По тогдашним нормам загранплавания в тропиках полагалось пол-литра в день на человека. Может быть, с тех пор я недолюбливаю «Цинандали», предпочитая ему «Мукузани», которого на корабле не было.

И опять потянулись чудесные, но все же монотонные долгие дни плавания. Часами я просиживал на корме, созерцая пенный след корабля. Эта пена была несравненной чистоты. Только тогда до меня дошел известный миф о сотворении Венеры… Появилось, еще низко над горизонтом, невыразительное созвездие Южного Креста. Корабельная библиотека была убога. Тем не менее, мне попалась книга без начала и конца, содержание которой вызвало в моей душе резонанс. Конечно, это был Грин, решил я, но как же называется эта чудесная сказка, перемешанная с явью? Много лет спустя я нашел эту повесть, автор которой вовсе не Грин, а Леонид Борисов. Она называется «Волшебник из Гель-Гью». Повесть хороша, но такого впечатления, как тогда, на «Грибоедове», она на меня — увы! — уже не произвела.

К концу долгого плавания через Атлантику мы уже буквально изголодались хотя бы по клочку земной тверди. И вот — наконец-то! — по правому борту показались скалистые, покрытые тропическим лесом острова с певучим названием «Фернандо Наронья» — первый клочок бразильской территории. Никогда раньше я об этих островах не слыхал, хотя географию знал хорошо. А через два дня мы уже подходили к порту назначения со звучным названием Ангра дос Рейс. Городок расположен примерно в 100 милях к югу от Рио. Руководство экспедиции выбрало его по соображениям быстроты разгрузки и дальнейшей транспортировки «оптической» части астрономов вглубь страны, в Арашу по железной дороге. Задача эта была непростая, так как в Бразилии тогда даже не было единой ширины железнодорожной колеи. Выгрузив нас в Ангра дос Рейс, «Грибоедов» тотчас же должен был идти на север, в Баийо, где с его борта должны были производиться так блистательно удавшиеся радиоастрономические наблюдения Солнца во время затмения.