Эскадрон, сабли наголо!

– Так, где он тут, герой этот, за кого я тут цельный день суечусь? – проворчал в пороге интендантский унтер. – Ага, туточки, – заметил он сидящего с книжкой у окна драгуна. – Почитывает себе спокойно и в ус не дует. Все, Тимоха, кончился твой отдых. Велено тебе господином капитаном в мундир облачаться и в строй эскадронный вставать. Отодвиньтесь-ка, – приказал он сидящим на лавках драгунам. – А вы вон на стол все, что в руках держите, выкладывайте, – кивнул он стоящим за спиной нестроевым. – Так, значится, выдачу мы начнем с самого сурьезного. Ага, мушкет драгунский с ремнем кожаным, с шомполом и со штыком, – сделал он пометку в толстом журнале. – Штык идет вместе с чехлом. Вижу, – кивнул он Антипу. – Кладите. Идем далее. Сабля драгунская в деревянных ножнах, обтянутая кожей. Она у нас вместе с портупейным ремнем. Одна штука.

Он опять сделал отметку в журнале и посмотрел на Гончарова.

– С оружием у меня все, Тимофей. Пистоли твои на кобыле в ольстредях остались, стало быть, еще одна пара их тебе не положена. Знаю я, что на тебе свои были, когда татары в походе пленили. Но, извиняй, это уж личное, тут за них казна не в ответе. Ты парень боевитый, шустрый, еще себе трофеев добудешь. А вот у нас лишнего не положено выдавать, потому как казна строгий учет любит и не позволяет никакое расточительство. Дальше, одежа и амуниция. А это каска, рейтузы, панталоны, краги и перчатки, лосины, сапоги, шинель, сам мундир, ну и исподнее, как же без него. Ага, вот еще подменная одежда, которая не для строя, – сдвинул он стопку в сторону. – С ней же фуражная шапка для ношения вне строя, нового образца, с эскадронной цифирой, не колпачная, как раньше. Шинель, ремни, лядунка с протравниками. В общем, проверяй все сам и примеряй. Хотя у меня глаз-то наметанный. Все как раз впору тебе должно быть.

Тимофей начал мерить мундир и, сдвинув на столе лакированную каску с конским гребнем, уронил на пол золотую ленту.

– А это чего? Никак галунная? – с удивлением поднял ее Федот. – Савелий Иванович, а она-то тут чего в одеже делает? Тимохе нашему унтерская на что?

– Ах ты ж, старый, дурной пень! – выругался каптенармус. – Это куда же глаза мои глядели? Ну-ка дай сюда! – и вырвал галунную ленту из рук Кошелева.

– Что-то темнишь ты, Иванович, – покачал головой Сошников. – Али, может, рассказать чего хочешь по секрету?

– Нечего мне рассказывать тебе, Ефимка! – буркнул разозлившийся тыловик. – А коли такой любопытный, так можешь сам к командиру эскадрона сходить за разъяснением! А я на тебя со стороны погляжу.

– Да мне это зачем? Не про меня же речь, – пожал плечами Силович. – Ладно, ладно, чего вот взъелся, небось, уж само все скоро разъяснится.

– Может быть, и разъяснится, а может, чего и тебя даже касается, – глубокомысленно проговорил Иванович. – Ладно, хватит мне тута голову забивать, с гончаровским имуществом пора заканчивать, а они все путают. Вот послезавтра на большом построении все сами и узнаете.

Пока унтера препирались, Тимофей перемерил бо́льшую часть принесенного. Глаз у каптенармуса действительно был наметанный. Все было в пору, но сидело на драгуне весьма свободно.

– Худой ты больно, – заметил тыловик. – Ну да, как же по-другому после того, что перенести довелось. У их благородия, у прапорщика Копорского, тоже вон одни кости торчат. Ничего, откормим потихоньку, все в лучшем виде потом будет.

– Как он там? – вскинул голову Тимофей. – Уже ведь целую неделю его не видно.

– А чего ему сделается? – пожал плечами Савелий Иванович. – Поправляется он, уже хромает потихоньку. В строй-то ему еще рано, конечно, с недельку-другую, небось, полежит. Но к началу похода, пожалуй, на коня должен будет сесть. Тоже вот про тебя спрашивал, когда я ему исподнее менял. Мундира офицерского нужного размера у меня пока что нет, вот как только с обозом из Тифлиса придет, так и его надевать буду.

– …За храбрость в прошлогоднем походе при отбитии персов от Карабаха и за проявленную в боях доблесть шеф Семнадцатого егерского полка полковник Карягин Павел Михайлович особым указом Его императорского величества Александра Первого награждается золотой шпагой… – зачитывал перед выстроенными воинскими подразделениями армии наградной формуляр генерал Булгаков. – Сие оружие он получит особым порядком лично из рук нового наместника на Кавказе генерала от инфантерии графа Гудовича Ивана Васильевича. Этим же указом награждается орденом святого Владимира четвертой степени с бантом майор Котляревский Петр Степанович. Орденом Святой Анны третьей степени награждается капитан Одиноков Петр Александрович. Этим же орденом с производством в чин штабс-капитана награждается Ладинский Федор Андреевич…