Эскизы к золотому ключику

– Ладно, всё одно, – Симоня махнул рукой. – Слушай. Сон мне недавно был.

– Симоня, какой сон, ты что?!

– А ты слушай, если что хочешь узнать, слушай и не перебивай.

В его голосе появилось нечто такое, что действительно заставило меня замолчать.

– Так вот сон был, говорю. Будто я со своей бригадой поддаю.

– Ну да снится, то кому чего не хватает. А тебе конечно – водки.

– Так ведь я один остался из всей нашей бригады ликвидаторов, тех, кто работал в восемьдесят шестом в Чернобыле. Ну, ты послушай. В общем, сидим мы с мужиками где-то в саду. И стол такой большой, и на столе всё, понимаешь, есть. А бригадир наш, Иван Максимович, мне и говорит: – «Ну, вот, теперь мы все в сборе, ты Володя – последний, а наши давно уже тут. Мы здесь все на одной улице живём». Я глянул в сторону, а дома все такие ровные, красивые и возле каждого сад цветёт. Птицы поют, Знаешь, красота какая! А потом Максимыч посмотрел на меня, да и говорит, – для тебя дом пока не готов, повременить тебе придётся, но и ты смотри, языком много не болтай, где был, кого видел. От тебя зависит, когда твой коттедж до ума доведут, там сейчас сигнализацию делают».

– Семёнов, сны дело такое – когда сбываются, а когда и нет. И какая сигнализация на том свете? Я бы от тебя хотел услышать не об этом, а то какую машину ты видел и что за водитель был.

– Машина легковая, кажется тёмная. Толком не разобрал. Марки не знаю. А мужик, наверное, ростом с тебя, может повыше. Сам понимаешь, рассматривать было некогда. У меня к тебе будет одна просьба, сделаешь?

– Смотря что.

– Вот, – Симоня достал из ящика стола заклеенный бумажный пакет.

– Что это?

– Тут адрес написан. Если со мной что, отправь, ладно.

– Ты что помирать собрался?

– Знаешь, я не мальчик, чувствую – время подходит. С чего бы это я дома начал шмон наводить? Как думаешь? Правильно – не хочу, чтобы после меня люди всякую хрень разгребали. В этом пакете фотографии и тетрадка со сказками, которые я писал для своей дочки.

– Ну, ты даёшь, Симоня!

– А чего, удивляешься?

– Если честно – да.

– Не всегда же я вот так… жил. И семья была, и жена и дочка. Жили, правда, не особенно богато, но с хлеба на воду никогда не перебивались. Пару раз даже все вместе на юг к морю успели съездить в Анапу. Там море тёплое и для детей – самое то. Я тогда на стройке работал, в коммунальном техникуме заочно учился. Потом вот, оказался в ликвидаторах, а когда приехал домой, то моя ликвидация началась по-настоящему. Сначала вроде бы всё ничего, а потом болеть стал. Мне ещё повезло, даже квартиру успел получить, как чернобылец. Из общаги мы переехали в двушку, правда, не новую, но радости было! А потом скандалы пошли. Дальше – развод. Хату разменяли по-честному. Жене с дочерью – однокомнатную, а мне опять – общагу. После нашлись «добрые» люди, кинули, и я перебрался сюда.

– А пить бросить не пробовал?

– Знаешь, что доктор сказал? – будешь пить, умрёшь от водки, не будешь – от рака. Так от чего приятнее? Сам подумай. Жена замуж вышла второй раз, мужик ей, вроде, нормальный попался. У них всё хорошо и я никогда не лез в чужую жизнь. Теперь и дочка тоже замужем, только я её не видел уже года три. На свадьбу недавно звала, но я не пошёл. Стесняться будет такого отца. Зачем ей это? Здесь всё, что у меня осталось от той жизни, – он кивнул на конверт, – больше просить некого. Если нетрудно, сделай.