Эскортница

— Хм. В первый раз из-за работы Артёма. Он же после универа поперся в полицию, отказался от денег отца, типа сам будет строить карьеру. Жил в съемной квартире. Это сейчас у него бабла немерено, а тогда были одни принципы. Кто ж такое выдержит? Во второй раз, похоже, просто допекли друг друга. — Пётр складывает руки на столе, смотрит в упор. — Маша ляпнула, что лучше бы он умер. Вместо брата. Может, со зла, может, в глубине души правда так считает. Артём после этого отменил свадьбу. И тут ты.

— В подарочной коробке, — шепчу я едва слышно.

Пропускаю сквозь себя услышанное, пропитываюсь. Мария ударила по самому больному. Зачем? Она ведь знает, что Артём винит себя в смерти брата. Не могла не понимать, как он отреагирует. Слезы на глаза наворачиваются. Охватывает гнев!

Как она могла такое произнести даже в пылу страшной ссоры?! Как язык не отсох?!

— Вообще, жаль, что ты в эскорте. Встреться вы при других обстоятельствах, могло бы что-то получиться.

— Что именно? Любовь?

Пётр пожимает плечами.

«Напиши, как освободишься, — падает на телефон от Адель. — Подкину, малыш».

«Я уже, — печатаю. — Мы ограничились ужином, я у ресторана».

«Поняла, жди».

Сердце из груди выпрыгивает, бьется, трепещет. Через десять минут я забираюсь на заднее сиденье мерса, Адель просит водителя ехать, поворачивается ко мне и выпаливает:

— Что-то случилось? Почему сорвалось?

— Он передумал. Мы поели и разошлись.

— Заплатил?

— Нет. Ничего же не было. Адель...

Вздыхаю. Щеки так и горят. Я не могу успокоиться и вряд ли смогу в ближайшее время. Ребра болят, все тело болит. Мне так жаль, что мы с Артёмом столь сильно поссорились!

— Нам нужно поговорить.

— Да, зайчик, нужно, — соглашается Адель. — Не получается у тебя как следует работать. Я очень расстроена.

— Не получается, — охотно подтверждаю. — Я пыталась, честное слово, но не могу. Я влюбилась, и это сильнее меня. Я лучше умру, чем с другим лягу. Спасибо тебе за помощь и отзывчивость. Я должна четыреста двадцать тысяч. Завтра же продам телефон, добавлю из сбережений и отдам сто. Оставшиеся триста двадцать в течение года. Понимаю, что сумма бешеная, но я готова быть полезной иначе. Если нужно, в твоем салоне буду убираться каждый день, дополнительно, просто так. Деньги все отдам до копеечки.

— Почему-у четыреста двадцать? — тянет Адель. Достает телефон, открывает заметки. — Галюсь, ты должна четыреста двадцать, но я одолжила их тебе с учетом, что за каждую заработанную копейку буду получать процент как менеджер.

— Что?

— Конечно. Поэтому добавляем к долгу сорок процентов, плюс сегодняшнюю неполученную сумму... Кроме того, я планировала сделать Петра постоянником, за него поручился давний друг. Что же ты такого сказала, если он просто ушел? — Адель смотрит с раздражением. — Так нельзя делать, малышка. Ни в коем случае нельзя обижать клиентов. Мне придется тебя оштрафовать.

Пытаюсь сделать вдох, но не получается.

— Я его не обижала. Пётр и не планировал становиться постоянным клиентом. Он признался, что это не его.

— Семьсот восемьдесят у меня получилось. — Она показывает калькулятор.

— Сколько?! — переспрашиваю. В висках стучит ужас. — Адель, я... это космическая сумма.

— Ты сможешь мне ее отдать сейчас? Наличными.

Начинает трясти. Машина летит по пустой дороге, я не понимаю, куда мы едем. Думала, к общежитию.

— Мне нужно позвонить.

Адель неожиданным движением вырывает телефон и бросает в свою сумку. Мерс снижает скорость, подъезжая к одному из магазинов. На переднее сиденье забирается мужчина. Еще один садится слева от меня, грубо двигая в середину. Сжимает плечи. Я оказываюсь в капкане. Охватывает такая дикая паника, что не могу пошевелиться.

Ошиблась. Боже, как сильно я ошиблась.

— В полицию? У меня там связи такие, что ты и представить не можешь, — окатывает льдом Адель.

— Нет, и мысли не было. Я попробую найти деньги. Только, пожалуйста, не нужно.

— Твой лимит на отказы в этом году закончился. Ты довела меня, девочка, до бешенства, и я преподам урок. Запомни: следующий можешь не пережить. Ребят, только так, чтобы синяков поменьше, ладно?

Адель разочарованно качает головой и выходит из машины.

Глава 46

Около двух месяцев спустя

Артём

— Артём Иванович, вы будете сегодня? В десять начало.

— Я же пообещал. Еду.

— Как здорово! Мы вас очень ждем! — Секретарь Борисова радуется вполне искренне. — Очень-очень! Аудитория будет битком.

Я редко выступаю перед студентами, но, как говорит одна моя хорошая знакомая, если жизнь и государство одарили знаниями и неким опытом, изволь поделиться. Иначе существо ты практически бесполезное. Да и когда идет четвертый десяток, невольно начинаешь задумываться о будущем страны и мира. А иногда еще и о совести.

— Может, опоздаю на пару минут. Но это максимум.

— У нас все готово!