Эскортница

— Где Алекс? Он со вчерашнего дня не отвечает на сообщения! — выпаливаю, едва слышу сонный голос.

— Привет, Аль. Я еще сплю.

— Мне нужны таблетки, голова болит. Я умираю.

— Ты не умираешь. Просто ляг поспи, и пройдет. Ты была на учебе?

— Была. Немного.

— В смысле немного?

— Первую лекцию пропустила, на вторую опоздала, на третью не пошла. Потому что мне нужны таблетки! Алекс опять пропал!

— Хорошо, приезжай. У меня есть. Но что-то ты сильно на них подсела, не нравится мне это.

— Я не подсела. Они помогают от боли, вот и все.

Пока еду в такси, ловлю паническую атаку. Начинаю задыхаться, просто увидев в потоке черный порше. Прошу остановиться, водитель слушается. Но едва я выхожу, чтобы подышать, он жмет на газ и отменяет вызов.

Порыв ледяного ветра поднимает волосы.

Стою одна у дороги, и голова кружится. Я смотрю на несущиеся машины. Хватаю воздух. Какая там скорость? Явно больше шестидесяти. Смотрю на них, смотрю завороженно.

Поднимаю ногу и собираюсь сделать шаг. Один шаг — и станет все равно, что Артём обо мне подумает. В этот момент сигналит проезжающий грузовик. Я отскакиваю назад, окно открывается, и незнакомый мужчина кричит:

— С ума сошла, девка! Пешеходный в пятидесяти метрах!

После таблетки становится легче. Организм насыщается энергией, появляется легкость в движениях и мыслях. Наире рассказывать про Артёма нельзя ни в коем случае: она может проболтаться Адель, и тогда та запретит ходить в университет совсем.

Я хоть и реже посещаю занятия: чаще всего не могу проснуться до полудня, но все же лекции — моя отдушина, и рисковать нельзя.

— Пообедаем вместе? — предлагает Наира. Трет лицо. — Я полутруп. На зимние праздники мама с сестрой приезжают, не представляю, как буду совмещать работу и культурную программу. Для мамы те, кто встает позже шести, тунеядки.

— Ты в это время обычно ложишься.

— Да, точно. Когда же я найду себе спонсора и прекращу мотаться по гостиницам? Задолбалась. — Она потягивается и идет в ванную. — Так что, ты со мной? Девчонки тоже будут. Лина придет.

— Как она?

Две недели назад Лина, удирая от клиента, выпрыгнула из окна, благо этаж был второй и под окном карниз. Она сломала руку и поцарапалась. Так иногда бывает, когда клиенты слетают с катушек. Наира думает, что подобное случилось в ту ночь и со мной. Она не верит в причастность Адель. Сразу ушла в отказ, больше мы на эту тему не разговаривали.

— Нормально. Вроде бы возвращается к работе. Так ты с нами?

— Да, конечно.

Одна оставаться не могу, накрывает. А больше общаться не с кем. Подружке из универа не расскажешь, почему всю ночь снились кошмары.

Наира лениво чистит зубы, я смотрю в окно и слегка подвисаю. Отпускает. Чувства тускнеют, они там где-то, далеко, за пеленой. Меня не касаются. Надо держаться, иначе долг ляжет на семью. Они придут к моим малышам. Волосы встают дыбом. Я сама в это влезла и сама выберусь, никто не узнает.

Держаться изо всех сил и не допускать встреч с Артёмом. Он как лакмусовая бумажка — одним своим появлением показывает мечту, навсегда ставшую недоступной. Если узнает обо мне все, еще и о долге — видеть не захочет. А если смело предположить, что захочет поиграть в рыцаря, то с Адель такое не прокатит.

Вечером я занимаюсь макияжем. Девчонки научили, как правильно краситься, чтобы выглядеть на все сто процентов. Тут неважно, бледная ты, серая, красная или еще какая — тон кожи становится безупречным. Вообще, мы, медузы Адель, во всем должны быть безупречны.

Укладываю волосы. Наряжаюсь. Репетирую улыбку перед зеркалом. Чувства ослаблены, взгляд слегка расфокусированный и будто тупой.

Выстоять. Продержаться еще одну ночь. Проверяю, на месте ли таблетки: без них я быстро ломаюсь.

Накидываю пальто и выхожу на улицу.

Отключить мозг, отключить чувства. Не думать ни о чем. Попроситься станцевать. Я работаю с бизнесменами в возрасте, они обычно разрешают. Быть максимально обаятельной и красивой, тогда танцевать можно долго. Все два часа. Почти все.

Быстро качаю головой.

Порывы холодного ветра заставляют щуриться.

Делаю несколько шагов и чуть не поскальзываюсь. Днем выпавший снег растаял, а потом, ближе к ночи, — застыл ледяной коркой. Привет, гололед. Я с трудом удерживаю равновесие, поднимаю глаза и... вижу перед собой Артёма.

Обмираю. Поначалу кажется, что это мираж.

Истомин окидывает меня мрачным взглядом и понимает все. По глазам видно.

Трясет сразу же, как полдня до этого.

В ушах начинает шуметь. В груди гулко колотится. В следующее мгновение меня разрывает на части от ужаса и разочарования в самой себе.

Глава 49

Артём

Вот она. Попалась! Не пришлось подбирать код к домофону.

— Привет!

Еще раз окидываю Алину взглядом: роскошный внешний вид не доставляет удовольствия, как было в Сочи. Напротив.

— Привет, — бросает она беспечно, улыбается широко, рукой машет. — И пока! — Торопится в обход.

— Стоять! — командую и хватаю за плечо. — Куда собралась, красивая такая? Ко мне на занятие пришла по-другому одетой. Обида душит.

— К тебе я вообще больше не приду. Пусти, пожалуйста.

— Отмени. Я же приехал.