«Если», 1991 № 01

Я не называл его так уже долгие годы. Он остановился и обернулся с удивленным, беззащитным выражением на лице.

— Да, сынок.

— Почему вы с мамой назвали меня Элихью?

— Э-э-э… Так звали твоего деда по линии матери.

— Хм. Не самая веская причина, я бы сказал.

— Возможно, ты прав.

Он повернулся, но я снова задержал его.

— Пап, а какой была мама?

— Мама? Я не знаю, как тебе объяснить. Но знаешь… они с Мэри очень похожи. Да, очень. — И вышел, не дав мне возможности задать еще вопрос.

Я отвернулся к стене и спустя какое-то время понял, что уже совсем успокоился.

12

Когда меня выписали, я отправился искать Мэри. Кроме слов Старика, у меня по-прежнему ничего не было, но теперь мне начало казаться, что я и в самом деле выставил себя полным идиотом. Я не ждал, что она обрадуется моему появлению, но хотелось как-то оправдаться.

Вы, возможно, скажете, что разыскать — высокую красивую рыжеволосую девушку ничего не стоит: ее, мол, все должны помнить. Но агенты-оперативники то и дело исчезают на задания, а у сотрудников базы не принято болтать лишнего. В отделе личного состава со мной просто не стали разговаривать и направили в оперативный отдел, то есть, к Стариц, что меня совсем не устраивало.

Еще большую подозрительность мои расспросы вызвали у дежурного, который следит за всеми, кто прибывает и отбывает. Я чувствовал себя как шпион в своем собственном Отделе.

Потом мне пришло в голову обратиться в лабораторию. Начальника я не нашел, и пришлось говорить с заместителем. Тот сделал вид, что вообще ничего не знает о девушке, участвовавшей в проекте «Интервью», почесался и занялся своими бумагами. Выбора не оставалось, и я пошел к Старику.

За столом мисс Хайнс сидела новая секретарша. Мисс Хайнс я, кстати, так больше и не видел, но расспрашивать о ее судьбе тоже не стал. Просто не хотел знать. Новая секретарша ввела мой личный код, и — о чудо! — Старик оказался на месте и согласился меня принять.

— Ты чего пришел? — ворчливо спросил он.

— Подумал, что у тебя, может, есть для меня какая-нибудь работа, — ответил я, хотя собирался сказать совсем другое.

— Вообще-то, я как раз собирался тебя вызвать. Ты и так уже долго прохлаждаешься. Он рявкнул что-то в интерком и встал. — Пошли.

Я вдруг почувствовал себя совершенно спокойно.

— В «Косметику»?

— Сегодня сойдет и твоя собственная физиономия. Мы едем в Вашингтон. — Тем не менее, мы зашли в «Косметику», я получил пистолет, и заодно здесь проверили мой аппарат связи.

Охранник на входе заставил нас оголить спины и лишь после этого позволил подойти и отметиться. Мы поднялись наверх и оказались на одном из нижних уровней Нью-Филадельфии.

— Надо понимать, этот город чист? — спросил я Старика.

— Если ты действительно так думаешь, у тебя совсем мозги заржавели, — ответил он. — Гляди в оба.

Расспросить его подробней не удалось. Присутствие такого большого числа полностью одетых людей здорово действовало на нервы. Я невольно сторонился прохожих и выискивал взглядом сутулых. А подниматься в переполненном лифте до стартовой платформы вообще казалось безумием. Когда мы нырнули наконец в машину и Старик набрал код, я ему так и сказал.

— Куда, черт побери, смотрят власти? Мы только что прошли мимо полицейского, и у него, ей Богу, был горб!

— Возможно. Очень даже возможно.

— Вот тебе раз. Я-то думал, у тебя все схвачено, и их теснят на всех фронтах.

— У тебя есть какое-то предложение?

— Да это же проще простого. Даже если начнутся морозы, никто не должен ходить с закрытой спиной до тех пор, пока мы не убедимся, что перебили всех паразитов.

— Верно.

— Так в чем… Послушай, а Президент знает, что происходит?

— Знает.

— Тогда чего он ждет? Ему нужно объявить военное положение и начать действовать.

Старик задумчиво разглядывал сельский пейзаж внизу.

— Сынок, ты что, серьезно считаешь, что этой страной управляет Президент?

— Нет, конечно. Но он единственный, кто может что-то сделать.

— Хм-м… Знаешь, Цветкова иногда называют «пленником Кремля». Как бы там ни было, а наш Президент такой же пленник Конгресса.

— Ты хочешь сказать, кто Конгресс ничего не предпринял?

— Последние несколько дней, после того как мы предотвратили покушение на Президента, я занимался тем, что помогал ему убедить конгрессменов. Тебе никогда не приходилось выступать в роли ответчика перед комиссией Конгресса, сынок?

Я попытался представить себе общую картину. Получалось, что мы сидим на месте, как птица додо, дураки дураками, и если не тронемся с места, человечество просто вымрет — так же, как додо.

— Пора тебе осознать, наконец, политические реалии. Конгресс, случалось, отказывался действовать перед лицом и более очевидной опасности. А в данном случае опасность совсем не очевидна. Доказательств очень мало, да в них очень трудно поверить.

— А как насчет заместителя министра финансов?