«Если», 1991 № 01

— Интересно, что ты имеешь в виду… Впрочем, ладно. Пусть хоть вселенная целиком. Но где ваше гнездо? Откуда прилетели корабли?

Сказать мне было нечего.

Старик взмахнул рукой, и я почувствовал короткий удар током.

— Говори, черт бы тебя побрал! С какой вы планеты? С Марса? Венеры? Юпитера? Сатурна? Урана?

Нептуна? Плутона?

Когда он называл очередную планету, я отчетливо видел их, хотя сам ни разу не бывал дальше орбитальных станций. И мгновенно понял, когда Старик назвал именно ту, что нужно. Но мысль будто выдернули у меня, едва она возникла.

— Говори! — продолжал допытываться Старик. — Иначе я угощу тебя током.

— Ни с одной из них, — услышал я свой собственный голос. — Наша планета гораздо дальше.

Он взглянул на паразита у меня за плечами, потом мне в глаза.

— Ты лжешь. Придется помочь тебе стать честным.

— Нет! Нет!

— Что ж, попытаемся. Вреда от этого не будет. — Он медленно завел руку с разрядником мне за спину. В мыслях снова вспыхнул ответ, и я уже собрался его выдать, но тут мне сдавило горло, а затем резануло болью.

Боль не утихала, меня рвало на куски, и чтобы остановить боль, я пытался говорить, но стальная рука по-прежнему давила на горло.

Сквозь пелену боли я увидел склонившегося надо мной Старика. Лицо его дрожало и расплывалось. Я начал говорить что-то, но поперхнулся и сразу накатило удушье.

Затем меня-таки разорвало, и я умер.

Надо мной склонились несколько человек, и кто-то из них сказал:

— Он приходит в себя.

Затем в поле зрения вплыло лицо Старика.

— Ты в порядке, сынок? — спросил он участливо.

Я отвернулся.

— Переверните его на бок, — произнес другой голос. — Мне надо ввести стимулятор.

«Гиро», промелькнула мысль, или еще что-нибудь в этом духе. Так или иначе, препарат подействовал, и я ожил. Даже сел без посторонней помощи. Мы все еще были в той же комнате с клеткой, и рядом стояло то же проклятое кресло. Я попытался встать. Старик хотел мне помочь, но я его оттолкнул.

— Не трогай меня!

— Извини, — ответил он, затем приказал: — Джонс! Возьми Ито — и давайте за носилками. Отнесете Сэма в палату. Док, ты отправляешься с ним.

— Разумеется. — Доктор хотел поддержать меня за руку, но я не позволил.

— Оставьте меня в покое!

Врач посмотрел на Старика, тот пожал плечами и жестом приказал всем отойти. Я сам доковылял до двери, затем открыл вторую дверь и выбрался в коридор. Остановился, посмотрел на свои запястья, на лодыжки и решил, что мне так и так нужно в лазарет. Дорис что-нибудь сделает, и, может быть, мне удастся заснуть. Чувствовал я себя так, словно только что провел пятнадцать раундов на ринге и все их проиграл.

— Сэм… Сэм!

Знакомый голос. Мэри подбежала и остановилась, глядя на меня большими, влажными от слез глазами.

— Боже, Сэм… Что они с тобой сделали? — произнесла она, всхлипывая так, что я едва разобрал слова.

— Ты еще спрашиваешь? — ответил я и из последних сил залепил ей пощечину. — Стерва.

Моя палата оказалась свободной, но Дорис нигде не было. Я закрыл дверь и улегся на кровать лицом вниз, стараясь ни о чем не думать и не обращать внимания на боль. Потом за спиной у меня кто-то охнул, и я открыл один глаз: у кровати стояла Дорис.

— Что произошло? — воскликнула она, и я почувствовал ее мягкие прикосновения. — Боже, бедный, да что же это… Лежи, не двигайся. Я позову врача.

— Нет!

— Но тебе нужен врач.

— Я не хочу его видеть.

Она начала обмывать мои раны. Когда Дорис касалась спины, я едва сдерживался, чтобы не закричать. Но все закончилось быстро: она наложила бинты и сказала:

— Теперь на спину, осторожно…

— Я лучше останусь лицом вниз.

— Нет, — твердо сказала она. — Нужно, чтобы ты выпил лекарство…

В конце концов я оказался на спине — в основном, ее стараниями, — выпил это лекарство и спустя какое-то время уснул.

Помню, что вроде бы просыпался, видел у кровати Старика и костерил его на чем свет стоит. Врача, кажется, тоже видел. Но возможно, это был сон.

Разбудила меня мисс Бриггс, и вскоре Дорис принесла завтрак — все как раньше, словно я и не покидал больничной койки. Внешне я в общем-то неплохо отделался, хотя ощущение было такое, будто меня сбросили в бочке с Ниагарского водопада. На руках и на ногах, где я порезался о застежки «кресла», бинты, но кости остались целы. Душа — вот где болело больше всего.

Не поймите меня неверно. Старик вправе посылать нас на любое опасное задание — такова работа. Но то, что он со мной сделал… Он знал меня, как облупленного, и попросту загнал в угол, заставил пойти на то, на что я никогда не согласился бы сам. Больше всего я переживал из-за Старика. Мэри?.. Кто она мне, в конце концов? Так, просто еще одна симпатичная крошка. Роль приманки ей удалась на славу! Но она не должна была соглашаться играть в эту игру против своего же коллеги — во всяком случае, против меня.