«Если», 2001 № 03

Однако история обошлась с русским литератором несправедливо. После смерти писателя Практически забыли, только в 1970-е годы было кое-что переиздано из его книг. Но и сегодня творческое наследие писателя и ученого-историка остается недостаточно изученным. Историки фантастики и вовсе крайне неохотно упоминают это имя — вскользь, одной строкой. Трудно объяснить, чем вызвано такое пренебрежение. А ведь без имени Вельтмана, как без имени князя Одоевского, невозможно представить пантеон отцов-основателей отечественной фантастической литературы. Если Одоевский — предтеча научно-прогностической ветви нашей фантастики, то Вельтман, бесспорно, заложил основы, как минимум, двух жанров — исторической фантастики и славяно-киевской фэнтези (впрочем, в случае Вельтмана уместно объединить два жанра в один — историко-фэнтезийный).

Выходец из семьи обрусевшего шведского беспоместного дворянина, Александр Фомич Вельтман был одним из образованнейших людей своего времени, членом Общества любителей российской словесности, Общества истории и древностей российских, членом-корреспондентом Академии наук и Русского археологического общества. Свободно владел несколькими языками, получил прекрасное образование в Московском учебном заведении для конновожатых, готовившем топографов, военных инженеров, артиллеристов.

Пятнадцать лет писатель посвятил военно-межевой службе, много путешествовал, участвовал в русско-турецкой войне и вышел в отставку в чине полковника. Еще во время службы он получил известность как одаренный ученый-историк и археолог, автор многочисленных научных трудов, в том числе по русской истории и мифологии славянских народов и Скандинавии. Открытый Вельтманом «сравнительный метод в объяснении отдельных предметов» активно используется и в современной славистике. С 1852 года и до самой смерти писатель и ученый был директором Оружейной палаты в Москве.

Творческий путь Александр Фомич начинал как поэт. Многие помнят «народную» «Песню разбойников»: «Что отуманилась, зоренька ясная, Пала на землю росой? Что ты задумалась, девушка красная, Очи блеснули слезой?..» Но не многие знают, что стихи эти написал А.Ф.Вельтман.

Однако подлинную известность писателю принесли романы. Автор дебютировал как романист довольно поздно — в 35 лет, зато шумный литературный успех выпал на долю его «Странника» (1830) практически тут же. Уже в дебютном произведении писатель проявил себя как несомненный новатор в повествовательной технике, соединив прозаический и стихотворный тексты. Да и сам жанр «Странника» — «путешествие по географической карте» — был в новинку для русской словесности, особенно если учесть, что сугубо реалистические картины автор щедро обогатил мифологическими и фантастическими описаниями. Реальное и вымышленное настолько тесно переплетены, что граница между ними становится неосязаема. На эту особенность вельтмановской прозы указывал Белинский, метко заметив, что романист «отличается удивительной способностью соединять между собой самые несоединимые идеи, сближать самые разнородные образы». Опираясь на фантастоведческую терминологию, жанр романа можно было бы определить и как «мифолого-этнографическая фантастика».

Еще ближе к фантастической традиции роман «Кощей Бессмертный» (1833), в котором писатель предложил свою концепцию исторического романа. Обратимся снова к В.Г.Белинскому, который, как известно, не слишком жаловал «различные фантазмы» в русской литературе, но в то же время с восторгом отзывался об исторической фантастике А.Вельтмана: «Талант Вельтмана самобытен и оригинален в высочайшей степени; он никому не подражает, и ему никто не может подражать. Он создал себе какой-то особенный, ни для кого не доступный мир… Более всего нам нравится его взгляд на древнюю Русь: этот взгляд — чисто сказочный и самый верный». Если бы иные современные критики-фантастоведы взяли на себя труд проникнуть в историю русской литературы до 1991 года, они, вероятно, не торопились бы воздвигать Ю.Никитина и К^о на пьедестал основоположников славянской фэнтези. Своему роману Вельтман дал подзаголовок «былина старого времени». Реальный исторический антураж в «Кощее…» удивительным образом сплетается с преданиями, легендами, перетекающими одна в другую и приправленными сугубо фэнтезийными приключениями последнего богатыря из рода Пута-Заревых Ивы Олельковича. «Нелепости реального мира принимают в сознании героя Вельтмана форму сказочных ситуаций» (В.Кошелев, А.Чернов). Очевидное новаторство романа и в экспериментах с языком: Вельтман был первым из русских литераторов, кто осмелился в современный язык внедрить лексику и синтаксис русской древности.