«Если», 2004 № 11

– Благодарю, доблестный сэр Гаррет, – сказал я, – ты заслужил нашу похвалу и добрый ужин… Все, что полагается рыцарю после столь долгого и трудного странствия.

Гаррет легко поднялся с колена, опираясь на склоненное копье. Доспех, казалось, совсем не тяготил его. Собственно, так оно и было: полипласт – материал прочный, но легкий.

– Слушаю тебя, сэр Гавейн, – сказал я.

* * *

Ну да, вы знаете.

Не мне объяснять вам, почему для стационарной разведки не годятся отряды, состоящие из природных людей. Как ни старайся психологи, как ни подбирай взаимодополняющие психотипы. Как ни рассчитывай взаимодополняющие сочетания профессий и хобби, склонностей и фобий…

И дело даже не в трудностях работы – к ним-то мы как раз прекрасно подготовлены. Дело в нас самих.

Потому что рано или поздно все приходит к одному. К безумию и взаимному истреблению.

Как группа Пола, которая в припадке взаимно индуцированной паранойи расстреляла из термической пушки пришедший за ней катер.

Как тогда, на Троянде, где группа разведчиков распалась на два смертельно враждующих лагеря только потому, что жена командира, она же консультант-сексолог…

Ладно…

Моя Гвиневера никогда себе такого не позволит. Потому что она не так запрограммирована. Теперь вы поняли, кто я. Я - король Артур.

* * *

– Так что случилось с тобой, благородный Гавейн?

– Ничего такого, чем можно хвастать на пирах, о мой король, – печально сказал Гавейн. Из них он был самым восторженным. Все время рвался совершать подвиги. – Беспредельный лес, сколько хватает глаз, простирался предо мною, и я подумал: «О, сколь…»

– Короче, Гавейн.

– Да, мой повелитель. В общем, мы въехали в лес, конь и я, и это был удивительный лес. Там росли огромные деревья, оплетенные лозой, а с лоз свисали великолепные цветы, и когда я потянулся за цветком, он отпрянул от меня, а лоза оплела мне пальцы, словно хотела воспрепятствовать, но я призвал на помощь святого Николая, покровителя путников, и поразил тело лозы своим копьем, и усики разжались, и я смог сорвать цветок, который хочу поднести сейчас своей королеве…

Преклонив колено и низко склонив голову в тяжелом шлеме, он протянул Гвиневере что-то яркое, залитое в прозрачный фиксирующий гель.

– Мы благодарим тебя, сэр Гавейн, – сказала Гвиневера. – Воистину, это удивительный подвиг!

Первая разведгруппа уже сталкивалась с флорой такого рода. Природный человек так просто бы не отделался, скажу я вам. Нет, все-таки это была хорошая идея…

* * *

Не помню, чья.

Оставаясь наедине с собой, человек сходит с ума.

Оставаясь наедине с горсткой себе подобных, сводит с ума их.

Спасает игра. Маска. Маскарадный костюм, чужое платье, прирастающее к телу, поддерживающее его, как жесткий хитиновый каркас не дает расползтись мягкому тельцу насекомого.

Системный администратор Големба может позволить себе свихнуться.

Король Артур – никогда.

Даже учитывая, что системный администратор Големба уже немножко сумасшедший.

А то хрен бы я сидел здесь, в этом роскошном замке, среди витражей и гобеленов!

В любом обществе есть люди, которым в этом обществе неуютно. Пуритане в эпоху вольных нравов. Развратники в эпоху твердых моральных устоев. Романтики в пору прагматизма. Циники в пору доселе невиданного народного единения. Словом, неудачники. Маргиналы.

Теперь у них появилась возможность принести пользу обществу.

В мире высоких технологий всегда найдутся люди, тоскующие по романтическому прошлому.

О да, окажись они там, в прошлом, на самом деле они бы не выдержали и минуты! В его безнадежном скудоумии, в его грязи и жестокости, его чудовищной нелогичной нелепости. Но это – совсем другое прошлое. Правильное. Настоящее прошлое. Я сам его программировал.

Я, король Артур.

* * *

– Слушаю тебя, бесстрашный сэр Саграмор.

– Мои приключения не идут ни в какое сравнение с приключениями доблестного сэра Гавейна, – ядовито сказал сэр Саграмор.

Он тут самый задира, так и ищет, где бы подраться. Иногда я даю ему такую возможность, – сэр Кей вспыльчив, не сдержан на язык и легко обижается. Так что время от времени они вызывают друг друга на смертельный поединок. Потом я, разумеется, мирю их. А вот сэра Гавейна вывести из себя нелегко. Он просто образец выдержки, наш сэр Гавейн.

Поэтому я говорю ровно, лишь немного подпустив в голос холода:

– Продолжай, сэр Саграмор.

– И вот передо мной простерлось гнусное болото, – говорит Саграмор уже тоном ниже, – и над этим болотом стояли как бы перемещающиеся с места на место черные столпы, и когда я подъехал поближе, то увидел, что каждый указанный столп состоит из бесчисленных крохотных мушек, которые гудят так, словно… словно…

Он не мог сказать «словно геликоптер» или «словно спускаемый модуль», потому что в языке рыцарей таких слов нет.