«Если», 2005 № 08

Стоп, сказала она себе. Только не торопиться. В первой войне лорд Мьере предал Эвергард и погиб от руки Пайен. Налицо был конфликт дочери и отца, тогда как она и Мартин были матерью и сыном, однако, как Бианта уже убедилась, когда дело касалось взаимоотношений людей, симметрия проявляла порой себя самым причудливым образом. Зеркало давало искаженное отражение. Мартин не обязательно должен был погибнуть. Народ Пограничья еще мог одержать победу.

— Император все еще там, под стенами замка, — негромко сказал лорд Вьетрэ. — Если бы кто-то остановил его, мы могли бы удержать крепость. И, возможно, даже победить в войне.

— Вы говорите о вызове, о поединке?! — ахнула Бианта, забыв, что десятки людей жадно слушают разговор, от которого зависели их судьбы и судьба Эвергарда. — Что ж, пожалуй, это шанс… У Императора тоже есть свои понятия о чести, как бы странно это ни казалось нам, людям. Он лишился одного из своих поединщиков. Вряд ли теперь он откажется от возможности расквитаться с изменником.

Был ли подобный вызов во время Вечерней войны? Ни в балладах, ни в исторических хрониках ни о чем таком не упоминалось, но Бианте это не казалось важным. В конце концов, почему они должны жить в соответствии с тем, что было написано и спето много лет назад? Их судьба в их руках. Они напишут новую песню, пусть даже каждая буква в ней будет начертана их собственной кровью.

Лорд Вьетрэ кивнул. В словах Бианты был определенный смысл, к тому же она когда-то жила во дворце Императора и, следовательно, знала, что говорила. Расстегнув перевязь с волшебным мечом, он протянул его Мартину.

— Возьми, — сказал он.

Бианта замерла. Если она все-таки ошиблась, решение лорда могло иметь роковые последствия. Магический клинок в руках предателя… Не этого ли добивался Император? Вместе с тем она понимала, что выбора у них просто нет. Чтобы воспользоваться содержавшимися в Пророчестве туманными возможностями, приходилось идти на риск.

Мартин побледнел.

— Я… я не могу, — запинаясь, проговорил он. — Ведь я даже не знаю, кто будет преемником… Я не имею права!

Бианта вспомнила, что лорд Вьетрэ действительно так и не определил, кто и в каком порядке будет претендовать на трон Эвергарда в случае его смерти. Потом она бросила взгляд на ворота замка, от которых осталось лишь несколько щепок и перекрученных, ржавых полос железа, которыми они когда-то были окованы. Перед воротами собралась группа солдат под командованием молодого капитана дворцовой стражи — праправнука лорда Мьере. В мрачном молчании солдаты ожидали неизбежного штурма.

— Я даю тебе это право сейчас! — возвысив голос, сказал лорд Вьетрэ. — Не время сомневаться и раздумывать. Бери меч и сражайся!

Решительным движением Мартин взял в руки магический меч. Крепко сжав рукоять, он вынул Фидор из ножен, и прозрачный клинок мягко замерцал.

— Я сожалею о том, что сделал когда-то, — прошептал Мартин, повернувшись к Бианте. — И хотя сделанного не воротишь, все это — в прошлом. Помоги мне сейчас!..

— Торопись! — ответила она, пытаясь мысленно представить положение на поле боя. — Император хочет отнять наш дом и наши жизни. Ты должен остановить его! — Поднявшись на цыпочки, Бианта поцеловала Мартина в лоб. Это было и материнское благословение, и материнская ласка — первая за много-много лет. Одновременно она вызвала в памяти все известные ей защищающие заклятия и, несмотря на усталость, сплела их вокруг сына в прочный панцирь.

— Ступай, — снова сказала она. — Да пребудет с тобой мое благословение. — «И пожалуйста, возвращайся!» — прибавила она мысленно. Однажды Бианта едва не потеряла сына, и ей не хотелось, чтобы это случилось вновь.

— И мое!.. — эхом повторил старый лорд.

Мартин почтительно склонил голову, потом повернулся и рысцой бросился к воротам. Бианту трясло, как в лихорадке, но она постаралась собраться с силами, чтобы нанести демонам еще один магический удар и попытаться склонить Пророчество в пользу защитников Эвергарда. Впрочем, она сомневалась, что у нее что-нибудь получится: в эти минуты она чувствовала себя не больше чем рисунком в старинной книге, сделанном выцветшими чернилами на пожелтевшем, ломком пергаменте.

Тем временем Мартин приблизился к группе собравшихся возле ворот солдат и обменялся несколькими словами с капитаном стражников. По-видимому, тот был озадачен, увидев руках Мартина магический меч своего лорда, но Вьетрэ сделал ему знак рукой, давая понять, что все в порядке. Капитан отдал короткий приказ, и солдаты расступились, пропуская Мартина к воротам, за которыми уже ждали Император и его одетая в черно-красно-золотые камзолы гвардия, перестроившаяся из каре в колонну и готовая ворваться в замок.

— Изменник! — негромко сказал Император, увидев вышедшего ему навстречу Мартина. Как всегда, его голос не выражал никаких чувств, кроме холодной насмешки, и звучал так тихо, что и демонам, и людям приходилось напрягать слух, чтобы расслышать хоть слово. — Ты действительно думаешь, что эвергардский клинок способен тебя защитить?