«Если», 2007 № 01

— Давай договоримся. Я могу тебе дать очень много. Ты будешь жить не хуже меня — в просторной каюте, с молодой и красивой женой, которая скоро подарит тебе детей. С тобой даже ни разу не заговорят о верховном главе вашего рода — пусть прячется, где ему угодно. А ты объяснишь, куда завел «Звезду Ацах-Но», и мы попытаемся отсюда выбраться. Нам тут совершенно нечего делать. У нас теперь одна цель — вернуться на базу.

Пленник молчал.

— Послушай, Сусси оз-Гир, на крейсере нас более тридцати тысяч, и он не предназначен для долгих рейсов! Да, мы шли, чтобы усмирить твою планету, не отрицаю. Для ее же блага! Она стратегически необходима империи, ты ведь это понимаешь? И исчезновение «Звезды Ацах-Но»… Почему ты не смотришь на меня, Сусси оз-Гир?

— Потому что я уже мертв, — ответил пленник. — Был мертв с того часа, когда вы поймали мой патрульный борт и расстреляли экипаж. Мертвому нечего приобретать и нечего терять. У него есть только одно — ощущение…

— Какое ощущение?

— Что он умер не зря, командор. Это — единственное. И этого он не отдаст.

— Уведите, — распорядился командор. И, когда пленника вывезли на платформе, обратился к шефу штурманской бригады: — В этой планетной системе нам делать нечего. Если мы потратим здесь горючее, то рискуем никогда не вернуться на базу. Рассчитай оптимальный курс, насколько это возможно. Приготовь три или четыре варианта. Шеф медицинской службы, нужно рассчитать новый рацион для бойцов и новые нормы стимуляторов. Шеф службы жизнеобеспечения, предоставьте медикам сведения — сколько у нас осталось провианта. Шеф даторной службы, еще раз проверить все справочники и звездные атласы. Не может быть, чтобы там не нашлось хотя бы одного указания на эту планетную систему, окажись она хоть в самом убогом уголке мира. Икко, твоя задача теперь — дисциплина. Шеф разведки…

— Командор?

— Ты понял меня?

— Да, командор. Мертвым среди живых не место. □

Сергей Синякин

/Проза/

* Иллюстрация Виктора Базанова

1.

Главный розмысл пытливого ведомства Энского княжества любомудрый Серьга Цесарев пребывал в печальной раздумчивости. Опять все шло несподобно — порох из далекого Китая завезли ниже кондиций, жерла разрывало на части сразу после начала полета, отчего пуски в небеса казались шутихами, праздничными забавами, коими жители чайной страны праздники свои отмечают. Шутка ли — два десятка изделий, любовно кованых искуснейшими мастерами ковального дела, собранными по Руси, превратились ныне в жалкие обломки, разбросанные за рекою Омон в степных просторах и предгорных районах холодных краев. Узры, жившие по берегам далекой реки Яик, говорят, об огненных змеях песни сложили, легенды рассказывают. Да что там говорить! Попугали тороватых купцов из персидских земель. Шахиншах две ноты прислал, все возмущался, что едва его личного купца Шендада-оглы вместе с кораблем ко дну не пустили. А не плавай в местах, для опытов отведенных! О нем глашатаи на лошадях второй месяц честных людей оповещают. И не надо оправдываться, что не знаешь великий и могучий русский язык! Не знаешь — научим, не хочешь понимать — заставим. Такова уж полита к великого княжества русского! Разумеется, о змеях огненных шахиншаху сообщать не стали, все списали на баловство атаманское и извечный разбойный речной промысел. Что ему, басурманину, абазу бестолковому, правдивые слова говорить, все едино не поймет, угрозой воспримет.

А что до запусков огненных змеев в степи, то где же их еще запускать? Одно время пробовали близ Энска, испытательное поле так и назвали — Энск-тринадцатый, несчастливое, значит, место. Не правды ради, исключительно чтобы любопытных отвадить. Только место и в самом деле оказалось несчастливое — один из огненных змеев пал наземь не ко времени, да и пожег детище. Это потом уже погорельцы врали: налетел-де огненный змей, пал на город, схватил в когтистые лапы местную княжну — и был таков. Только его под облаками и видали. Конечно, бред это был, полная брехня, не было у огненного змея хватательных приспособлений, да и сам он неодушевленным был, вроде сохи крестьянской. Княжна, скорее всего, бежала с каким-нибудь дружинником или того хлестче — смазливым пастухом. А блуд огненным змеем прикрыли.

Но неудачи неудачами, без них никуда, коли мир познаешь с усердием. Князь же замахивался на небывалое — проклятых асеев иноземных, искусных в ремеслах, обогнать, запустить в небеса наподобие луны шарик металлический, дабы показать, что и русские мастеровиты и вельми искусны в науках. А как их обогнать, коли сам Валька Коричневый в супротивниках ходит? Переметнулся к клятому немцу, за длинной гривной погнался! Взяли его те в крестовый поход, славу боевую обрести, так нет, сбежал, сдался в плен сарацинам и на Гроб Господень наплевал со всей своей окаянной душой. Но басовый ведь, рукокрылый мастер! Натаскался, гадина, в сарацинских землях, христопродавец, он ведь сарацинам боевые ракеты делал, а те их на христианских рыцарей пускали и столько невинного народу погубили.