«Если», 2008 № 07

– Господин Эр Цед, мастер варварского ци-гун! – возвестил он. Встречающих было много. Похоже, тут собрался весь персонал лаборатории. Главным, вне сомнений, являлся благообразный старик в сине-пурпурном халате до пола, расшитом златыми фениксами, и в лиловой шапочке «кирпичиком». Длинные вислые усы делали его похожим на сома, принарядившегося к визиту лягушек.

«Сом» с достоинством подал едва заметный знак. Рядом, соткавшись из воздуха, образовался юнец в куцем халатике. Секретарь, догадался Эрстед.

– Господин Лю Шэнь, цзиньши… ляо-мяо-дао… рад приветствовать гостя с Севера. Счастье лицезреть вас согревает наши сердца! – напевно возвестил секретарь.

После высшего ученого звания «цзиньши» – «продвинутый муж» – следовал какой-то титул или чин. С грехом пополам Эрстед перевел его, как «знаток истинной природы элементов». Профессор химии, что ли? Решив не мудрствовать, он мысленно махнул рукой.

«Господина Лю Шэня» будет вполне достаточно.

Китайцы расступились, пропуская гостя. Провожатый откланялся, двери поспешили закрыть – дабы не студить помещение, – и церемония продолжилась. Все присутствующие почли своим долгом назваться. Запомнить толпу Цзя Хэнов, Чжэи Хуэев и прочих Суиь-У-Кунов оказалось невозможно. Эрстед даже не пытался. Порадовало несколько красочных имен, достойных басен Лафонтена – таких, как Жемчужный Лосось, 7-й Сын Сокола-из-Нефрита и Чжао Два Бревна.

Наконец с формальностями покончили, и «сом» обратился к гостю лично. Не желает ли великомудрый Эр Цед осмотреть лабораторию, пока ему заварят чай? Разумеется, гость желал. И благодарил за заботу.

Здание потрясало размерами. Они переходили из комнаты в комнату, минуя длинные столы, заставленные ретортами и колбами непривычных форм: сплющенные и вытянутые, с «лебедиными шеями» и вычурными ручками, покрытые вязью иероглифов… Попадались и кюветы европейского образца.

«К чему эти излишества? – недоумевал рационалист Эрстед. – Посуда для опытов – не парадный сервиз! Ее девиз: функциональность, дешевизна и простота в изготовлении. Зачем нужна реторта с «шеей лебедя», еще можно понять. Но все остальное? Варварская страсть к украшательству…»

Он вовремя вспомнил, кого здесь зовут «варварами». Лю Шэню лаборатория брата в Копенгагене показалась бы убогой конурой, непригодной для творческой работы. Шеренги стандартных склянок с реактивами. Десятки одинаковых колб. Черные столы без инкрустаций. Как творить в такой обстановке?! Как возвысить дух, достичь гармонии – если вокруг гармонией и не пахнет?!

В Европе считалось: ничто лишнее не должно отвлекать ученого. Здесь придерживались иного мнения. «Красота для них – сестра целесообразности», – понял Эрстед. И с неудовольствием вспомнил, что в родном университете однажды ликвидировали кафедру физики, дабы усилить курс богословия.

—  Прошу вас…

—  Только после вас…

На жаровнях булькали растворы. В ступках растирались порции реагентов. Из пасти дракона-змеевика звонко капала бесцветная жидкость. Знакомый круговорот: взвешивание, смешение, растворение, фильтрация, перегонка, сублимация…

Они остановились возле сложной конструкции из медных и стеклянных трубок, соединявших дюжину разномастных колб. В середине хитросплетения на треноге покоился шар из темной бронзы, украшенный орнаментом. В горловину шара уходила часть трубок. Кто попроще испугался бы: паук-исполин притаился в центре паутины, ожидая добычу.

– Как наверняка известно уважаемому гостю, – в скрипучем голосе Лю Шэня пряталась ирония, – наука Поднебесной далеко продвинулась в области создания новых веществ. Вы пришли в лучшую лабораторию мира. Здесь открыты растительно-минеральные соединения с дивными свойствами. Краски на их основе гораздо долговечнее и ярче природных. Ваши соотечественники, вассалы императора Сюань-цзун, платят большие деньги…

Надменность китайцев, скрытая в ножнах вежливости, была Эрстеду хорошо известна. На кораблях официальной миссии лорда Макартни чиновники Китая вывесили знамена с надписью: «Носитель дани из английской страны». От Макартни потребовали встать на колени, совершив девятикратное челобитие.

Сошлись на компромиссе: лорд встал на одно колено.

Голландских послов держали во дворе, на лютом морозе. Графу Головину предложили на четвереньках вползти в Тронный зал, неся на спине подушку с верительной грамотой. Тому же Макартни после всех унижений вручили эдикт для передачи Георгу III: «У нас есть абсолютно все. Мы не нуждаемся в изделиях вашей страны».

Значит, вассалы?

Эрстед потянул носом. Запах показался ему знакомым. Ну конечно! Лаборатория Унфердорбена пару лет назад. Выпив шнапса, Отто хвастался экспериментами по обработке растительного сырья. В частности, опыт с Indigofera anil дал любопытный результат.

Так вот ты кто, загадочный «паук»!

– Я восхищен! Аромат сего вещества мне уже доводилось обонять. Мой друг, мудрец Отто Унфердорбен, получил его из индиго и назвал «кристалином». Об этом имеется сообщение в «Вестнике науки». Однако вы раньше наших ученых догадались, как применить кристалин – с пользой и выгодой. Поздравляю!