«Если», 2010 № 07

Самой Зенобии в эти дни кротости не хватало. Минуты торжества были краткими, все остальное утомляло, раздражало, а порой приводило в ярость. С утра до вечера общалась с людьми, просящими для себя или родственников. Всем надо улыбаться, благосклонно говорить приятные слова и обнадеживать, ничего наверняка не обещая.

Регентский совет собирался каждый день. Опасались, что Пандухт перейдет Рису, что северные бароны начнут сводить счеты друг с другом, боялись недовольства в гвардии - измена могла глубоко проникнуть в ее ряды. Зенобия сгоряча предложила напасть на Пандухта, но маршал растолковал, сколько на это потребуется времени, средств, фуража, а главное, желания войск сражаться. Посоветовала вызвать северных баронов и перевешать всех на Черном дворе. Фалин с явным сожалением сказал, что бароны прибудут со свитой, этакими маленькими армиями, и тогда начнется война в городе.

Вскоре Зенобия вспомнила некоторые наставления из хроник и поняла, что можно властвовать, но не обязательно править. Реже стала посещать регентский совет, подписывала не глядя рескрипты и даже во время больших приемов старалась быстрее покинуть тронный зал и вернуться к себе и небесному оку. Люди наскучили ей. Власть тоже.

Время шло, скоро наследник должен был сесть на трон. Маршал и наставник опять вызверились друг на друга, и только благодаря увещеваниям брата Навассара дело не доходило до стычки.

В один из вечеров к Зенобии внезапно явились наставник Фалин и хранитель Кугель.

- Столь позднее наше присутствие, высокородная госпожа, - значительно произнес наставник, - связано с некоторыми открытиями, которые произвел наш мудрейший хранитель.

Хранитель выглядел несколько смущенным.

- Открытия столь важные, что они могут потрясти основы, - продолжал наставник. - Дело в том, что в генеалогических таблицах обнаружились твои высокородные предки. Причем такие, что твои права на трон становятся более законными, чем у этого прыщавого юнца.

На миг всколыхнувшееся: «Я знала, я всегда знала, что я особая», - мгновенно угасло, стоило еще раз взглянуть на Кугеля.

- Ах, досточтимые господа, - вздохнула Зенобия. - Нашему доброму хранителю не составит труда проследить родословную от любого вьюка до самого герцога-основателя.

- Не так грубо, - пробормотал, морщась, хранитель. - Изначальные роды и впрямь начинались с малого числа обитателей. В запретных книгах есть списки первых поселенцев, прибывших на Сариссу.

- Откуда прибывших? - спросила Зенобия.

Кугель скосил глаза на наставника. Тот пожал плечами.

- Есть разные предания, но не в них суть, - хранитель закашлялся. - Главное - все мы родственники друг другу, если глубоко копнуть.

- Спросим у брата Навассара, - мягко сказала Зенобия. - Дабы не впасть в соблазны Врага.

- Да нет никакого!.. - вспылил наставник.

Тут Кугель замахал на него руками, и он замолчал.

- Брат Навассар разъяснит, когда следует понимать его слова буквально, а когда аллегорически, - сказал Кугель.

- А Стража Благочестия тоже ссылается на аллегорию? - усмехнулась Зенобия.

- Это пустое, - раздувая ноздри, сказал наставник. - Я не хочу дожить до того дня, когда Гугон разрушит все, что созидали его предки. Тебе благоволит удача, ты внемлешь добрым советам, тебе и править.

В тишине можно было расслышать, как потрескивают язычки пламени в светильниках.

- Это речь изменника, - сказала Зенобия. - Ты испытываешь меня?

- Такими словами не испытывают, - ответил Кугель. - Страна нуждается в крепком управлении, ибо впереди годы бурь и войн. Наследник слаб и неумен и не отличит доброго совета от худого.

- Я поразмыслю над этим, - ответил Зенобия.

После того как наставник и хранитель откланялись, она долго сидела в кресле, уставившись на круглый щит, висящий над камином. Кто она - щепка, которую волна несет на утесы, или утес, которому не страшны щепки? Беспричинное веселье овладело ею, она смеялась и не могла остановиться, пока слезы не потекли по щекам, выгрызая протоки в толстом слое пудры.

Впрочем, когда у нее объявился еще один гость, она была спокойна и привела себя в порядок. Но когда маршал Гаэтано, слово в слово повторив наставника, предложил ей стать герцогиней, она опять начала смеяться и чуть не потеряла сознание...

Регентский совет укрепил Зенобию в подозрениях: это не жесты отчаяния знатных вельмож, а тщательно составленный заговор. Брат Навассар изобразил удивление, но призвал ее следовать голосу разума. Значит, и он в заговоре, а то и возглавляет его. Она понимала, что им выгоден человек со стороны, чтобы он опирался на тех, кто привел его к власти. Из хроник она знала, что сообщников рано или поздно отдаляют от трона. Но нигде не упоминалось, как можно быстро подмять под себя три главные силы герцогства - кавалеров, гвардейцев и братьев.

Фалин обещал порядок во всех, даже самых далеких землях; Гаэтано грозился разбить Пандухта и объединить запад и восток; брат Навассар намекал, что если эти планы сбудутся, то Сарисса вновь станет королевством.

- А кто тогда воспрепятствует герцогине объявить себя королевой и основать династию? - вкрадчиво спросил Гаэтано.