«Если», 2012 № 04

— Господин Лурье, это Белов. Думаю, я готов принять ваше предложение.

— Да? — в голосе его я не услышал удивления, а тем более восторга. — Это весьма приятно. Однако, Виталий Николаевич, за последние сутки многое изменилось.

— Ваших клиентов больше не интересуют мои секреты?

— Их пожелания остались прежними. Изменилось ваше положение. И это позволяет мне… нам немного пересмотреть первоначальные условия.

— Это я хорошо понимаю, — ухмыльнулся я. — И не претендую на гонорар.

— Что же вы хотите?

— Услугу взамен на услугу.

— Я слушаю.

— Вчера вы были со мной вполне откровенны. Сегодня моя очередь. Думаю, вы в курсе, что исчезновение господина Петровского связывают со мной.

— Кое-что я об этом слышал, — осторожно ответил он.

— Господин Петровский с семьей находится в одном из моих убежищ. Поверьте, ни его, ни меня там никто не найдет.

— Но вы же не собираетесь сидеть там вечно?

— Вот именно! Тут вы уловили самую суть, господин адвокат. Его планы переменились, да и мои тоже. Я хочу, чтобы вы вывезли нас из города.

— Это не так просто, — сказал Лурье после паузы. — Вы не представляете, какие силы брошены, чтобы найти этого несчастного человека.

— Вот это я как раз очень хорошо представляю, — усмехнулся я в трубку.

— Очень сложная задача, — начал было Лурье, но я его перебил:

— Бросьте! Я немного осведомлен о диапазоне ваших возможностей. Не думаю, что вашим нанимателям такое не под силу. К тому же выполнить мою просьбу — в их интересах.

— Поясните!

— Планы, карты и схемы я храню в тайнике, который находится за городом. Не очень далеко. Вы привозите нас туда, я отдаю вам документы.

— Неужели вы так легко с ними расстанетесь? — усомнился Лурье.

— Конечно, я предпочел бы получить намного больше. Но лучше синица в руках, чем небо в клеточку. Петровский — мой клиент. Когда я вывезу его за город, мои обязательства перед ним заканчиваются. Я получу гонорар. Он меньше, чем я мог бы получить с вас, но мне теперь не приходится выбирать.

Несколько секунд телефон молчал.

— Я должен обсудить это со своими клиентами, — сказал Лурье.

— Никаких обсуждений, — категорически возразил я. — У меня нет времени. Вы не единственный, к кому я могу обратиться. Да или нет? Прямо сейчас.

— Да, — сказал Лурье.

В таком ответе я не сомневался. Произнеси он «нет», его успешная карьера закончилась бы в одночасье.

Я услышал шаркающие шаги. В щели между контейнером и стеной возникла обросшая, небритая рожа бомжа — настоящего хозяина этого места.

— Во! — беззлобно сказал он. — Занято. И еще по телефону говорит!

Он отошел, а я быстро продиктовал Лурье, что мне от него требуется. Потом отключился и шмыгнул в Дверь.

— Ну что?! — все члены семьи Петровского, за исключением самого младшего, который увлеченно давил кнопки игрового компьютера, смотрели на меня с тревогой и надеждой.

— Все в порядке, — заверил я. — Собирайтесь потихоньку. Часа через три будем выходить…

Улучив момент, Петровский отвел меня в сторону.

— Вы верите Лурье? — тихо спросил он.

— Конечно, нет, — ответил я. — Но до определенного момента он будет делать то, что я от него потребую.

— Вы знаете, на кого он работает?

— Разумеется.

— Тогда должны представлять, чем все закончится. Когда они получат от вас все, что им нужно, вас просто ликвидируют. Да и меня не отпустят. Просто продадут моим врагам.

— Скорее всего, так оно и будет, — легко согласился я. — Но только если мы им это позволим.

— Думаете, они станут спрашивать вашего разрешения? — грустно усмехнулся Петровский.

— Не будут. Вы в карты играете?

— Какие еще карты! — всплеснул руками Петровский.

— Если бы играли, то знали бы главное правило: выигрывает не тот, кому масть идет, а у кого джокер в рукаве.

— И что это за джокер?

— Вы все узнаете. Позже.

— Почему позже? Почему вы никогда ничего не договариваете до конца?

Петровский волновался все больше, он был готов сорваться на крик, чего мне совершенно не хотелось. Но раскрываться полностью я тоже не собирался.

— Так, спокойно, — жестко сказал я. — Либо вы мне доверяете, либо нет. Можете сдаться прямо сейчас. Я вас выведу, как только вы об этом попросите. Но если хотите спастись и спасти себя и семью, успокойтесь и наберитесь терпения.

Запал его, к счастью, быстро прошел. Петровский внезапно сдулся, словно проколотый воздушный шарик. Я понимал: постоянная тревога за близких изматывает, иссушает и лишает терпения.

— Да-да, — он опустил голову и отер пот со лба. — Я понимаю… Извините.

— Все будет хорошо, — мягко проговорил я, положив руку на его плечо. — Поверьте мне, пожалуйста. И успокойте супругу.

* * *