«Если», 2012 № 04

— Конечно, я предпочел бы получить намного больше. Но лучше синица в руках, чем небо в клеточку. Петровский — мой клиент. Когда я вывезу его за город, мои обязательства перед ним заканчиваются. Я получу гонорар. Он меньше, чем я мог бы получить с вас, но мне теперь не приходится выбирать.

Несколько секунд телефон молчал.

— Я должен обсудить это со своими клиентами, — сказал Лурье.

— Никаких обсуждений, — категорически возразил я. — У меня нет времени. Вы не единственный, к кому я могу обратиться. Да или нет? Прямо сейчас.

— Да, — сказал Лурье.

В таком ответе я не сомневался. Произнеси он «нет», его успешная карьера закончилась бы в одночасье.

Я услышал шаркающие шаги. В щели между контейнером и стеной возникла обросшая, небритая рожа бомжа — настоящего хозяина этого места.

— Во! — беззлобно сказал он. — Занято. И еще по телефону говорит!

Он отошел, а я быстро продиктовал Лурье, что мне от него требуется. Потом отключился и шмыгнул в Дверь.

— Ну что?! — все члены семьи Петровского, за исключением самого младшего, который увлеченно давил кнопки игрового компьютера, смотрели на меня с тревогой и надеждой.

— Все в порядке, — заверил я. — Собирайтесь потихоньку. Часа через три будем выходить…

Улучив момент, Петровский отвел меня в сторону.

— Вы верите Лурье? — тихо спросил он.

— Конечно, нет, — ответил я. — Но до определенного момента он будет делать то, что я от него потребую.

— Вы знаете, на кого он работает?

— Разумеется.

— Тогда должны представлять, чем все закончится. Когда они получат от вас все, что им нужно, вас просто ликвидируют. Да и меня не отпустят. Просто продадут моим врагам.

— Скорее всего, так оно и будет, — легко согласился я. — Но только если мы им это позволим.

— Думаете, они станут спрашивать вашего разрешения? — грустно усмехнулся Петровский.

— Не будут. Вы в карты играете?

— Какие еще карты! — всплеснул руками Петровский.

— Если бы играли, то знали бы главное правило: выигрывает не тот, кому масть идет, а у кого джокер в рукаве.

— И что это за джокер?

— Вы все узнаете. Позже.

— Почему позже? Почему вы никогда ничего не договариваете до конца?

Петровский волновался все больше, он был готов сорваться на крик, чего мне совершенно не хотелось. Но раскрываться полностью я тоже не собирался.

— Так, спокойно, — жестко сказал я. — Либо вы мне доверяете, либо нет. Можете сдаться прямо сейчас. Я вас выведу, как только вы об этом попросите. Но если хотите спастись и спасти себя и семью, успокойтесь и наберитесь терпения.

Запал его, к счастью, быстро прошел. Петровский внезапно сдулся, словно проколотый воздушный шарик. Я понимал: постоянная тревога за близких изматывает, иссушает и лишает терпения.

— Да-да, — он опустил голову и отер пот со лба. — Я понимаю… Извините.

— Все будет хорошо, — мягко проговорил я, положив руку на его плечо. — Поверьте мне, пожалуйста. И успокойте супругу.

* * *

Вновь стремительно наступали сумерки. И снова моросил холодный дождь вперемешку со снегом. Первым снегом в этом сезоне, хотя назвать так падающую с небес слякоть язык не поворачивался. Мы вышли из кластера в каменном закутке, образованном бетонным забором и мрачными фабричными стенами без окон. Чтобы провести кого-либо через Дверь, необходимо прикосновение. Миновать вуаль может только тот, кто находится со мной в физическом контакте. Поэтому мы вывалились маленькой плотной группой, обремененной к тому же немалой поклажей семьи Петровских. Полагаю, вид у нас при этом был изрядно комичный. Наблюдай наше появление кто-то со стороны, он бы не испугался, а, скорее всего, рассмеялся.

Но вокруг было пусто. Фабрики давно закрылись, превратившись в склады китайского ширпотреба, а собственного населения промзона отродясь не имела.

Наказав своим подопечным оставаться на месте, я вышел на улицу, такую же темную и безлюдную. Лурье оказался точен. Транспорт, на котором нас должны были вывезти из города, уже ждал неподалеку. Автомобили с включенными фарами стояли в начале улицы и, едва я взмахнул рукой, начали приближаться. Машин было две: здоровенный черный внедорожник с начерно затененными стеклами и ярко раскрашенный в красное и желтое фургон технической службы телефонной сети. Этот ход я оценил. На выездных пикетах такую машину вряд ли остановят.

Дверца джипа открылась, и на асфальт выбрался Лурье.

— Рад видеть вас, господин Белов, — сказал он, протягивая руку, которую я с чувством пожал. — Где же ваши клиенты?

— Тут, неподалеку. Ваши люди не помогут им поднести вещи?

— Конечно! — Лурье приоткрыл дверцу джипа, что-то проговорил, после чего из машины выпрыгнули два крепко сбитых парня в коротких куртках. А пока дверцы оставались открытыми, я разглядел в салоне еще двоих, не считая водителя. В кабине фургона рядом с водителем тоже сидел человек. Итого семеро, считая с водителями, которые наверняка умеют не только баранку крутить. Судя по количеству и «качеству» сопровождающих, мне стало ясно, что наши с Петровским предположения, скорее всего, верны. Хозяева Лурье отпускать нас не собирались.