Если б я был русский царь

Митволь, как символ несгибаемого государственного мужа, усилия которого, исходящие из твердого понимания им долга, могут свалить любое государство, помянут тут не зря. Удачно не совпало, но снос домов в поселке «Речник», который он так бодро начал на излете правления в Москве Юрия Лужкова, – действие из разряда тех, которые при случае и рушат династии и страны. Бульдозер, уничтожающий чей-то дом и сад, вне зависимости от того, является ли это итогом спора хозяйствующих субъектов, неукоснительным исполнением закона или ведомственной инструкции, либо производится по приговору шемякиного суда, не производит никакого другого действия, кроме прямого призыва к топору. Желание немедленного использования этого инструмента не по исходному назначению, а в качестве полезного гаджета у плахи, хоть на Лобном месте, хоть на ближней обочине, возникает по отношению ко многим. Мэру, который много сделал и преобразил Москву, но, очевидно, к старости совсем уж обезумел, коль скоро его именем творят такое. Всем тем, кто принимал эти законы, издавал эти инструкции и выносил эти решения суда. Участникам процесса – от бульдозеристов до охраны, и в первую очередь самому Митволю, которому сегодня можно только пожелать, чтобы его собственная дочь никогда не встретилась с той беспредельно жестокой, несправедливой и бездушной силой, которую ее любящий отец обрушил на не заслуживавших этого людей. Можно лишь представить, чем это кончилось бы, если бы его рвение было продемонстрировано под выборы 2011–2012 годов. Когда организаторы протестных выступлений вспоминают слова Лимонова, что у него «украли революцию», всех тех, кто знает, что такое революция, бесконечно радует, что русский Че не смог использовать для организации бунта одну из лучших возможностей, обеспеченных ему московскими властями: разошлось во времени. Митволя, который в «Речнике» домов не строил и камней не собирал, но разбрасывал их с пылом и безжалостностью организатора продразверстки, можно оправдать лишь тем, что для эпохи раскулачивания или Большого Террора оно бы и ничего. По крайней мере, ничего особого. Но вроде бы те времена прошли. Или они прошли не совсем?

Людям свойственно прощать любые прегрешения власти, кроме двух: опасности для их детей и дома. За своего ребенка нормальный человек готов сражаться с кем угодно. За дом, где он живет, тоже. Сто раз подумать, перед тем как попытаться снести любое жилье, имеет смысл просто потому, что это значит: завтра каждый может оказаться в аналогичной ситуации. В том числе инвестор. Что приватизация – чепуха, а частная собственность – вранье. Нельзя владеть собственностью в стране, демонстрирующей, что эту собственность можно отобрать или уничтожить. Нельзя в ней жить или работать, если можно жить и работать в другом месте. Нельзя поддерживать администрацию, которая включает людей, способных перемалывать лояльное к ней население. Именно это – результат действий Митволя, роль личности которого в современной российской истории, при несопоставимости его с фигурами первого ряда, недооценивать не стоит: именно он продемонстрировал возможность возвращения России во времена куда худшие, чем те, что предшествовали распаду Советского Союза. Бессмысленно сегодня говорить, был ли отправлен мэр Москвы в отставку справедливо или в накале эмоций, не имевших к делу никакого отношения. Начатый, хотя и прерванный под давлением центра, снос «Речника» лишил его легитимности, как ГКЧП лишил легитимности и участников путча, и Горбачева, роль которого в той истории более чем неясна, хотя мало кому, кроме узких специалистов, интересна. Повторение ситуации, которая для жителей населенного пункта, оказавшегося на пути Митволя, окончилась не до конца трагически, лишь потому, что среди них было два министра федерального правительства, для любой власти может стать фатальным: дома с людьми – это гораздо хуже, чем Химкинский лес. «Мой дом – моя крепость» поговорка английская, но в России она более чем актуальна.