Если буду нужен, я здесь

Закусываю щеку, потому как, несмотря ни на что, слова жены вызывают во мне так много положительных эмоций, что губы сами складываются в улыбку. Взялся я за нее, и правда, по-взрослому. Но она так выпрашивала, что…

– Прям до слез больно, что ли? – отвожу улыбающийся взгляд.

– Нет. Я не поэтому плачу. – Лалка трясет головой и опять заходится в рыданиях. Ну, ё-мое! Сгребаю ее с корзины. Усаживаю верхом на себя.

– А почему? – Жена молчит. – Лала, пока я не понимаю, что случилось, мне сложно тебе помочь.

– Тут тебе помогать надо, – шепчет она. – Я все испортила. Почему я порчу все, за что ни берусь? Я какая-то ненормальная?

– Нет, конечно! Просто скажи, что случилось, и я это разрулю.

Закусив дрожащие яркие губы, Лала оглядывается. Берет лежащий на столешнице под раковиной телефон. Находит нужное видео и протягивает мне нетвердой рукой. Пока я гляжу на экран, Лала еще больше сжимается, явно опасаясь моей реакции на увиденное. Глупая. Ловлю на секунду ее затравленный взгляд. Потом читаю подпись под видео. С ее телефона пробегаюсь еще по нескольким каналам в Телеге.

– Прости меня, п-пожалуйста. Я не хотела. Вообще не подумала, что мой поход в Небо можно вот так использовать против тебя. И что танцевала так… прости. Я больше никогда не буду танцевать. Клянусь. Не буду тебя позорить.

Прижимаю ее голову к плечу. Руки едва слушаются. Облегчение такое, что тело обмякает тряпочкой. Я уже себе всякого напридумывал, а эта дурочка, оказывается, рыдает, потому что видео с ее танцами расшерили по сети, сопроводив видос комментариями вроде «Пока команда блистательного Назара Звягинцева готовится к открытию нового сезона в Метели, его молодая жена неплохо проводит время в заведении конкурентов». Нашли тоже мне сенсацию!

– Вот еще, – целую Лалу в макушку. Пахнет она просто невероятно. У меня навязчивая идея пропитаться этим густым восточным ароматом. Нет таких духов. Это что-то ее личное. Только мое теперь. – Мир много потеряет, если ты перестанешь танцевать.

Лала отодвигается. Сводит брови и несколько тягуче-долгих мгновений внимательно всматривается в мое лицо.

– Ты не злишься?

– Еще как. Но не на сам факт. Просто, понимаешь… Речь ведь о твоей безопасности, лялька, а не в том, что я хочу заточить тебя в башне, чтобы ты тут зачахла.

– П-прости. Я все время делаю что-то не то, – повторяет, кусая губы. – Я как будто потерялась, понимаешь? Моя жизнь так стремительно изменилась, и совсем не так, как я это планировала, что…

– Ты запуталась, – заканчиваю за нее, глядя в потолок.

– Да. И все усугубляется моим одиночеством. Мне одиноко, Назар. Так, как не было никогда в жизни. А ты… Нет, я понимаю, что ты много работаешь, но мы же совсем не видимся. Только когда ты… ну… приходишь, чтобы заняться сексом. Я после этого…

– Что? Давай. Заканчивай, раз начала. Нам нужно поговорить, – ободряю.

– Я… короче, я после этого чувствую себя очень плохо.

– Тебе не нравится? – недоверчиво тяну я, потому как да, после вчерашнего поверить в это почти невозможно.

– Нравится! Но ведь в том-то и дело! Как может нравиться секс с человеком, которого я совершенно не знаю?! А на все попытки сблизиться ты реагируешь так, будто тебе это совершенно не нужно.

– Нужно!

– Правда? – снова отстраняется, заторможенно хлопая ресницами. – Тогда я опять ничего не понимаю. Мне казалось, ты меня избегаешь. Ладно, не суть. Я договорю…

– Договори, – улыбаюсь. – Речь, кажется, шла о том, что ты чувствуешь себя сбитой с толку.

– Так и есть.

Лала замолкает, словно не находя в себе смелости продолжить. Бедная. Даже мне, взрослому дядьке, тяжело облечь в слова то, что чувствую, и открыться. Могу представить, как ей. Я бы не стал продолжать этот разговор, если бы он не был так важен. Вчера был сложный день. За ним последовала изматывающая ночь. Ей бы отдохнуть, но у меня нет уверенности, что она откроется мне, как сейчас, когда оклемается. Надо додавливать.

– Лялька, только что ты была очень откровенна. Мне это здорово помогло тебя понять. Давай двигаться в том же ключе до конца, ага? Не то опять наломаем дров. Из меня хреновая Ванга, как видишь. Я и рад бы догадаться, что в твоей головке красивенькой происходит, но не могу. Обещаю на твою честность ответить тем же. Ну хочешь, я первый во всем сознаюсь?

– Хочу! – часто-часто кивает.

Эх! Нам бы в комнату переместиться для начала. Но опять же, мало ли что ей взбредет в голову, если это все растянуть? Трусь лицом о ее грудь, подогревая эмоции. Вздыхаю:

– Спрашивай.

– Перед свадьбой ты говорил, что мы можем жить каждый своей жизнью…

– Да. Было дело.

– Ты… – Лала закусывает губу и глядит на меня из-под тяжело опущенных век. – Ты и сейчас так думаешь?

– Нет. Если честно, я и тогда так не думал, просто ты шарахалась от меня, как от чумного. Я решил, что тебе так будет проще.

– И поэтому сказал, что меня удочеряешь?

Смеюсь.

– Ага. Хреновый из меня вышел папочка.

Лала тоже улыбается кончиками губ. Впрочем, очень скоро ее лицо вновь приобретает озабоченное выражение. А взгляд темнеет, наливаясь… наливаясь каким-то непонятным мне негативом и сомнением.