Если буду нужен, я здесь

– Нет. Не могу. Он меня возненавидел, наверное.

Закатываю глаза и толкаю дверь.

– Привет.

– Привет.

– Эй! – Тоха с койки смотрит на мою зареванную жену. – Ты чего, малыш?

В глотку бы ему затолкать это слово… В глотку бы. Впрочем, он-то в чем виноват? В том, что этот малыш мне всю душу вымотал? Нет. Нет тут ничьей вины.

– Тебе не нужно было врать доктору! Я г-готова понести наказание з-за все.

Ну, какая же она дурочка. Какая дурочка, господи. Поборница, блин, справедливости.

– За что – за все, Лал? Ничего не случилось. Подумаешь. Я вообще огурцом, зря мы сюда тащились. Теперь до утра будут наблюдать. Лучше бы в ресторан вернулись, потанцевали бы.

Зубы он ей заговаривает отлично. Молодец. То ли мои невербальные сигналы считывает, то ли сам такой умный. Шутит вон. Эх, Тоха-Тоха, хороший ты мужик. Настоящий друг. Вот скажи, Тоха, как мы в это вляпались? Цепляет тебя моя лялька?

– Ты на меня не злишься?

– Да нет же. За что? Я чего-то не знаю? Может, ты спецом хотела меня переехать, а?

Лала отрицательно мотает головой и сильней сжимает пальцы у себя на предплечьях, будто удерживая себя от чего-то. Впрочем, ее выдержки ненадолго хватает. Спустя пару секунд Лала подлетает к койке и бросается Тохе на грудь.

Какой бесконечный день. Наверное, завтра станет легче. А пока…

Она не плачет, нет. Просто истерично дышит, уткнувшись Антохе в шею. Ох, девочка. Что же ты со мной делаешь? А с ним? Тоха растерянно смотрит на меня поверх ее вздрагивающего плеча. И, думаю, сам не очень-то понимает, что в этот самый момент с жадностью шарит руками по ее телу.

«Неутолённая любовь — самая романтичная», – всплывают в голове слова одной из идиотских песенок в нашем с женой на двоих плейлисте.

– Лала! – окликаю, не узнавая своего голоса. Жена оглядывается, с трудом фокусируясь на моем лице.

– Что?

– Достаточно. Ты его задушишь. Врач сказал, что все в порядке. Да и Антон подтвердил, что все ок. Полагаю, теперь мы можем с чистой совестью ехать домой.

– Ты езжай, конечно. А я тут останусь, ладно? Вдруг Антону что-то понадобится или… – кусает губы.

– Мы поедем домой. А если Антону что-то понадобится, он обратится к медсестре. Или напишет нам, а мы привезем.

– Да, Лал, езжай домой, – медленно кивает Дубина.

Нам обоим Лала не берется перечить. Возвращаемся из больницы в молчании. По очереди идем в душ. Укладываемся. Понятно, что ей сейчас не до секса. Я и не лезу. Толком не спим. Утро смазанное. И никакого завтрака.

– Извини. Проспала.

– Ничего, я отвезу тебя.

Я пытаюсь вернуться к привычным для нас ритуалам, потому что они означают – мы вместе, и между нами все по-прежнему. Но проходит день, три дня, неделя, вторая, и вынуждает меня признать, что я себя жестоко обманываю.

Ее пальцы в его волосах…

Чем бы мы ни занимались, что бы мы ни делали. У меня перед глазами стоит эта картина. Мы вместе, да. Но вместе с нами повсюду следует тень Дубины, подтанцовывая под ту самую песню. Все так ярко, будто я опять под чертовой химией. И так дьявольски больно.

Захлопываю ноут. Двенадцатый час. Домой надо. Ляльке рано вставать в универ. А мне… Мне вообще валить надо. Может, вдали как-то отпустит. Да и в Эмиратах уже накопилось дел. Выхожу из кабинета. Прислушиваюсь. Лалу очень легко найти. Вокруг нее всегда люди и громкий смех. Она все про всех знает, всем интересуется. Уборщицы нет, потому что у нее мама попала в реанимацию. А Костик опоздает, потому что у сына соревнования… Ее обожают. К ее теплу льнут. Она задает настроение всему, что происходит. Да вся околорабочая тусовка теперь вертится исключительно вокруг моей жены.

Оживление царит на кухне! Спрашивается, с чего. Смена уже закончена. Ресторан дорабатывает последние минуты.

– Не так вы защепляете, Игорь Валерьевич, – бормочет Лала, высунув кончик языка от усердия.

– Осталось две минуты! – следит за часами су-шеф.

– Да уже понятно, что я проиграю, – Лала закатывает глаза. – На то, чтобы правильно защепить пельмешек, уходит гораздо больше времени. А Игорь Валерьевич кое-как лепит.

– И правда, Игорь!

– Ему просто обидно, что его сделает девчонка!

– Поговори мне еще! – огрызается прославленный шеф.

Прислоняюсь спиной к стене и с вымученной улыбкой наблюдаю за окончанием соревнований. Лала с Игорем стоят в плотном кольце собравшегося народа. Ну что за девчонка мне досталась? Как без нее? Везде как вода проникла… Всех в себя влюбила. Что мне с ней делать? А с собой?

– Счет двадцать один – семнадцать. В пользу шефа.

Отовсюду доносятся полные разочарования стоны. Смену ведь отпахали. А все равно остались посмотреть. И поболеть за… хозяйку. Ляльку здесь только так называют, да. Растираю грудь, в которой мучительно ноет.

– А я считаю, это нечестно. У Лалы пельмешки все как один – красивые. И если выставлять оценку за эстетику, у нас ничья. Игорь Валерьевич, признайте! – замечает одна из официанток.

– Признаю! – поднимает руки над головой Роменский. А потом приобнимет смеющуюся Лалку и звонко целует в макушку.

– Повеселились? – улыбаюсь. – Теперь можем ехать?