Если бы меня спросили снова

Смотрела на море, болтала с Авророй и новыми друзьями (связь тут была отличная), строила из мягкого липкого песка замок: утрамбовывала камешком ступеньки, вырезала осколком стекла шпили башен, возводила крепостную стену.

На один неказистый замок у неё ушло два дня. Вчера придя вечером на берег снова, Ирка искренне обрадовалась, что её начатую постройку никто не разрушил и за вечер довела до ума.

Решила, что в ней умер архитектор, и всерьёз думала не прикупить ли детский набор для песочницы, чтобы с совочком, формочками, ведёрком, любуясь творением рук своих, когда увидела, как из разлома в стене знания вышел щенок. Маленький, худой, хворый, совсем один.

Собак на пляже было много, они рылись в мусоре, подбирали всякую падаль, беспородные, разномастные, поджарые, бегали небольшими стаями, выглядели нестрашно, даже дружелюбно, людей не боялись, особо не попрошайничали. Но щенок!

Ирка позвала его к себе, погладила, осмотрела. Тот тоненько и жалобно заскулил.

— Бедненький, ты тут один? — обернулась она в поисках неизвестно чего.

И увидела мальчишку. Кучерявого, большеглазого, возрастом не старше Андрюшки, может, младше, а может, так казалось, потому что пацан маленький и худющий. Он с опаской посмотрел на Ирку, на щенка, но подойти побоялся, юркнул в тот самый разлом в стене. В руках у него была старая пластиковая бутылка.

— Пойдём-ка, — Ирка подхватила щенка на руки.

За спиной выразительно перещёлкнули затворами автоматов.

— Да ладно, парни, — обернулась Ирка к своей охране.

Один убедительно покачал головой, говоря «нельзя». Второй погрозил пальцем.

— Ничего не знаю, — упрямо подняла Ирка подбородок. — Хотите, пошли со мной, — показала на дыру. И не дожидаясь ответа, согнулась в три погибели и полезла вслед за мальчишкой.

Она представляла, как матерились её бравые телохранители, пихая в узкую дыру свои автоматы и свои тощие задницы, но оно стоило того. За двумя поворотами она нашла, что искала — больную, а может, просто истощённую голодом пятнистую чёрно-белую собаку и мальчишку, что уже налил ей из бутылки воды в сломанную пластиковую чашку.

Собака вяло хлебала воду. Щенок вырвался из рук и стал тыкаться носом в её впалый живот. Кормить его бедной суке явно было нечем. Поэтому, наверное, он один и остался из всего выводка.

— На-ка вот, — разломила Ирка пополам самсу, что таскала в сумке с завтрака. Одну часть размочила в воде, вторую протянула мальчишке, но он отказался в пользу собаки.

Его о чём-то спросили из-за Иркиной спины. Он испуганно поднял глаза и покачал головой.

У бедной собаки не осталось сил, даже стоять, не то чтобы есть, но она выхватила из воды кусок, проглотила, улеглась и доедала остальное лёжа.

Глава 35

«Только бы собаке не стало хуже. Нельзя же, наверное, сразу пирожок с мясом», — переживала Ирка. Но ничего другого у неё не было. Разве что маленькая шоколадка, но её она вручила мальчишке.

Он сглотнул и опасливо посмотрел на охрану.

— Вот ироды костлявые, — обернулась Ирка. — Ну-ка быстро скажите ребёнку, что можно.

Как она недавно поняла, силу интонации переоценить сложно, она куда весомее слов. Оба парня, что пролезли за ней в пролом, синхронно кивнули, и мальчонка робко взял шоколадку.

Потом она погнала охрану в магазин, и тем пришлось оцепить улицу и выгнать всех из лавчонки, чтобы Ирка могла купить какой-нибудь собачьей еды.

Пантомиму, что Ирке пришлось разыгрывать для продавца, можно было презентовать на Оскар.

Она и лаяла, и наклонялась, показывая высоту собаки от пола, и ладони к голове, изображая стоячие собачьи уши, приставляла. Потом ткнула пальцем в тигра, за неимением в заведении рекламы с собаками и показала, что собралась его кормить.

Что подумал продавец, ей осталось только догадываться, но он вручил ей пакет с каким-то верблюжьим кумысом или ряженкой и она, наконец, поняла, что ей надо.

Молоко, да. Ей надо найти молоко. Но пока и это сойдёт.

Прикупив одноразовых тарелок и осчастливив продавца щедрым «без сдачи», Ирка вручила ему купюру раз в пять превышающую стоимость товара и вернулась на берег кормить щенка.

Сегодня она приехала с бутылкой молока, которую с утра (сама!) заказала у дежурного администратора отеля.

Воскресенскому про молоко она так и не рассказала. Не успела.

Ему позвонили, едва они вышли из госпиталя, он сказал, что должен срочно вернуться в отель.

Они высадили Вадима у гостиницы, а Ирка, как и два предыдущих дня подряд, поехала на берег.

Сегодня море было особенно тихим. А берег особенно безлюдным.

Она накормила собак. Налила чистой воды. Погладила щенка. И вернулась к своему песочному замку.

Тёплый бок перевёрнутой лодки, весь день стоявшей на солнце, приятно грел спину.

Ирка открыла телефон.

«Ну как там у тебя дела?» — каждый день неизменно спрашивали два её сомалийских друга: Инна, доктор из Иркутска и Мухаммед, тот самый парень, что отучился в Москве и неплохо знал русский.

«Пока никак», — написала она обоим.

«Хочешь я приеду?» — написал Мухаммед. А потом у неё запиликал голосовой вызов (говорить ему было легче, чем писать на сложном чужом языке).