Если бы не ты (СИ)

— Знаешь, в менталитете нашего народа принято часто говорить о сглазах. Чуть что у кого пошло не по плану — сглазили, чуть какое несчастье — снова сглазили, а, если прежде, чем это несчастье произойдет, ты еще и смогла вслух его предположить — то накаркала. Так вот это все демагогия. Людям проще свалить все несчастья на чей-то «червивый» взгляд, чем признать, что они не имели должного опыта и знаний, чтобы понять, что ситуация изначально была тупиковой. Это так, образно, потому что в телефонном режиме всех тонкостей и примеров не разберешь, — сказала психолог. — Теперь по сути: жить твоей матери или нет на данный момент зависит от рационально назначенного лечения врачами и от собственных ресурсов ее организма. Ты не можешь оказать ровным счетом никакого влияния на исход ситуации. Ты не можешь мысленно повлиять на результат лечения, иначе, я знаю точно, помогла бы своей маме. Поэтому, пожалуйста, в независимости от того, чем закончится эта история, помни: твоей вины нет ни в её болезни, ни в тех мыслях, что крутятся в твоей голове. Хотела бы я в это поверить. Договорив со Светой и спрятав телефон в сумку, я зашла в местный супермаркет и купила ингредиенты для яблочного пирога, который нам в детстве пекла мама. Была у нас такая семейная традиция — каждую субботу мама баловала нас с Марком домашней выпечкой. Из-под ее рук выходили такие шедевры, как апельсиновое песочное печенье, и воздушное кокосовое с незабываемым нежным вкусом. Но сколько бы раз я ни пыталась повторить мамины вкусности, они то пригорали к противню, то были больше похожи по консистенции на камень. Единственное, что всегда у меня получалось — яблочный пирог, которым я и собиралась побаловать брата. Когда я появилась из-за угла соседней девятиэтажки, Марк уже стоял у подъезда и, дожидаясь меня, разговаривал с каким-то невысоким мужчиной лет сорока, одетым в растянутую серую футболку и старые треники. Завидев меня, он торопливо распрощался с собеседником и забрал пакет из моих рук. — Зачем ты столько всего накупила? Не стоило.

— Хочу испечь кое-что, — ответила я. Мы вошли в чистый подъезд, и тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за нами.

— Кто это был? Марк нажал кнопку вызова лифта.

— Сосед. Донимал расспросами, не знаю ли я, кто в нашем подъезде торгует самогоном.

Я обвела взглядом идеально выкрашенные серой краской ровные стены, отметила для себя комнатные цветы, стоявшие на подоконниках, и цинично усмехнулась:

— Разве люди, торгующие самогоном, станут покупать квартиры в таких домах?

— Думаю вряд ли. Да и Семен не пьяница, хоть и производит впечатление такового, я ни разу за восемь месяцев соседства не видел его выпившим. Просто ему поговорить не с кем, вот и цепляет высосанными из пальца вопросами.

Пикнув, лифт оповестил о своем прибытии. Двери распахнулись, и мы вошли внутрь.

— Как вообще тебе здесь живётся? — поинтересовалась я. — Не жалеешь, что купил квартиру, а не дом? Все же большую часть жизни ты прожил в своем доме, со своим двором и гаражом.

Марк тихо рассмеялся:

— Нет. Это ты всегда любила с мамой в клумбе ковыряться и грестись в опалых листьях. Я же сторонник комфорта и любитель свободного времени.

— Иными словами лентяй, — улыбнувшись, поддела я братца.

Усмехнувшись, он качнул головой. Мы вышли на пятом этаже и я засеменила вслед за братом к двери его квартиры. Внутри обитель Марка действительно была уютной, хотя и по-мужски прохладной. Интерьер выдержан в сероватых оттенках, много дерева и металла, привычные шторы заменяли тканевые ролеты, а на подоконниках не было цветов. Кухня брутальная, из темного дерева, но довольно функциональная — со встроенной варочной панелью, духовым шкафом и посудомойкой.

— Какое все… — я прикусила губу и осмотрелась.

— Слишком темное для тебя?

— Да нет. Слишком темное для тебя, — усмехнулась я. — Здесь сейчас все будет в муке.

Марк водрузил пакет на стол.

— Ну ничего, отмоешь.

— Ха, — я фыркнула. — Я готовлю, ты отмываешь.

— Ну и кто же так вкусняшками угощает?

— Сестра того, кто так гостей принимает, — сказала я и, оставив последнее слово за собой, ушла в ванную мыть руки. В глаза тут же бросилась вторая зубная щетка в стаканчике и розовый станок для бритья. Сделав вид, что ничего особенного не заметила, я вернулась в кухню и приступила к готовке, убеждая себя, что нисколечко не обижаюсь на брата за то, что он ни словом не обмолвился о том, что в его жизни появилась та, кому принадлежат эти вещи. Марк вышел из спальни переодетым в домашнюю футболку и шорты.

— Блендер у тебя хоть имеется?